Скрижали
Шрифт:
От столь длинной тирады горло Поэта пересохло, он закашлялся. Один из слуг поспешно протянул ему кувшин с холодной водой, и он сделал несколько жадных глотков.
– Тем не менее, среди массы никчёмной литературы, служащей лишь для развлечения толпы и убийства времени обывателей, изредка появлялись и достойные образцы. Те, кто писал настоящие Книги – посвящал этому без остатка всю свою жизнь, весь свой талант и огонь души. Эти люди продолжали творить, невзирая ни на какие невзгоды, перебиваясь в период между изданиями книг небольшими гонорарами, получаемыми от издательств.
Обступившие Поэта люди слушали его с величайшим вниманием.
– Но шли годы, и книг выпускалось всё меньше и меньше. Люди продолжали
– Всё, что создавалось тяжелейшим трудом, тут же утаскивали Книжные Воры – в то время их называли «пираты» - и выкладывали в Интернет. Мало того, что пираты воровали книги, они ещё и изощрённо глумились над ними, обсуждали, надругались и высмеивали. И тогда писатели решили, что не должны тратить свой талант на потеху бессовестной публике…
Поэт глубоко и скорбно вздохнул.
– Они были вынуждены искать себе другую работу - охранниками, сборщиками платы в пассажирских повозках, уборщиками нечистот. Закрывались издательства, без работы оставалось множество людей – издателей, литературных агентов, печатников, корректировщиков… Разорялись лесорубы, водители локомобилей, вывозившие спиленный ими лес; закрывались фабрики по производству бумаги, работники оказывались на улице без всяких средств к существованию... список пострадавших от кровавых злодеяний пиратов можно длить и длить. Экономический кризис, народные волнения, революции - и, наконец, мировая война. И виной всему – книжные пираты!
Грациус Ворд сделал многозначительный жест. Когда он продолжил, голос его звучал громко и торжественно.
– Когда цивилизация начала возрождаться из обломков, люди вновь ощутили потребность в Литературном Слове. В переживших смутные времена поколениях вновь стали появляться личности, желающие и способные творить. Но Литературное Слово – точнее, его нехватка – уже привело однажды к мировой катастрофе, и повторения этого было нельзя допустить. Книжные пираты не должны вновь разрушить наш мир! Были созданы Союз Писателей и Литературный Совет при Императоре, которые на первом совместном заседании приняли новый Закон Об Авторском Праве. Отныне единственным носителем Литературного Слова должен быть камень, - тяжёлый камень, который невозможно скопировать и украсть! Но до сих пор подобные тебе шакалы умудряются воровать заключённое в камень Слово, лишая нас законного заработка!
Старик ничего не возразил в ответ.
– И ты, ты, прикинувшись Добропорядочным Читателем, ещё вчера лицемерно восторгался моими стихами, а между тем коварно пробрался в гостеприимно распахнутые врата моего творения лишь для того, чтобы похитить мою Книгу! Чем ты отличаешься от вора, который обманом, под видом гостя проникает в дом, лишь для того, чтобы ночью перерезать горло ничего не подозревающим хозяевам и похитить их сбережения, нажитые тяжёлым трудом?!
Старый пират вскинул ладони в протестующем жесте:
– Господин Поэт, моё восхищение вовсе не было притворным! Ваша поэма и правда великолепна!
Старик поднял голову и с выражением прочитал наизусть строки эпиграфа; его негромкий, надтреснутый голос по мере прочтения обретал силу, звучность и лёгкость:
Как ветром сорванный листок Нас времени река уносит. И неуклюжим взмахам вёсел Не повернуть его поток. И всё, что мы не сберегли Имевшее для нас значение, Оставшись выше по течению, ИсчезнетКогда он закончил, по морщинистым щекам из под его полуприкрытых век катились слёзы. Его чувства не были поддельными – и Поэт, как никто другой разбиравшийся в тонкостях человеческой души, не мог этого не почувствовать. Но он раздавил растущую где-то в груди смесь смущения и сочувствия, задав резкий вопрос:
– У тебя отличная память, старик. Не многие могут похвастаться подобной, в твои-то годы. Ты был профессиональным запоминателем, так?
Пират сокрушённо кивнул:
– Да. Но это было очень давно…
– Постой, давай я угадаю, - язвительно продолжил поэт. – Ты украл ещё не изданное произведение?
– Я всего лишь прочитал несколько строф девушке, которую любил. Стихи пришлись по душе ей и её подругам и вскоре превратились в песню. Естественно, после этого я лишился своей работы…
Книжный Вор низко пригнул голову. Грациус Ворд пребывал в затруднении.
Закон не предписывал того, как Автор должен поступать с пойманным Книжным Вором. Конечно, обычно их придавали лютой, мучительной смерти – но это было не правилом, а скорее традицией. Можно было заставить Книжного Вора до конца своей никчёмной жизни мести улицы Книги, без всякой оплаты, за корку сухого хлеба и миску похлёбки из гнилых овощей. Можно было посадить его в клетку, установленную где-нибудь сбоку от Ленты Отзывов, на потеху Добропорядочным Читателям и в назидание остальным Книжным Ворам. Последнее, к слову, практиковалось нередко, и играло роль скрытой рекламы – ведь раз кто-то пытался похитить текст, значит, он того заслуживал. Можно было, наконец, и просто отпустить Вора с миром на все четыре стороны. Правда, подобный акт милосердия вряд ли встретит понимание - как со стороны коллег по писательскому ремеслу, так и читателей.
Грациус Ворд всё больше склонялся к тому, чтобы приговорить старика к пожизненным работам по уходу за Книгой. Этим он не только с лихвой вернёт недополученные деньги – в конце концов, не так уж и далеко Вор успел унести украденное – но и подарит ему умного, интересного собеседника, готового явиться по первому зову.
Старик, между тем, ещё ниже опустив голову, тихо произнёс:
– Я всегда считал, что литературное слово создаётся не для того, чтобы быть высеченным на скрижалях Книги, а для того, чтобы найти путь к умам и чувствам людей. Подумайте, многие ли из тех, кто за минувшие два дня посетил Вашу Книгу, смогли по-настоящему оценить её литературные достоинства? Для большинства из них она не более чем причудливая архитектурная постройка. Одни приехали сюда просто, чтобы отвлечься от безделья; другие – чтобы потом похвастаться перед друзьями своей начитанностью; третьи – сами не зная почему, просто за компанию…
– Не смей так отзываться о моих читателях! – резко оборвал его Грациус Ворд. – Не важно, что их сюда привело, важно то… - Поэт резко оборвал фразу, потому как коварный язык едва не произнёс «важно то, что все они заплатили за вход». – В любом случае, я пишу не для крестьян и ремесленников!
– Вы заблуждаетесь, считая, что простые люди не способны оценить красоту Литературного Слова. Конечно, большинству из них не по карману плата за посещение Книги, но многие из крестьян и ремесленников посещают бесплатные Библиополисы, а за кружкой пива в корчме обсуждают не только цены на зерно и приплод у коров, но и Книги. Среди них немало собственных сочинителей, и стихи, которые они придумывают, из уст в уста расходятся по всей Империи…