Скромница и Сердцеед
Шрифт:
— Давай ее сюда, — произнес смутно знакомый голос.
Их трое?
Я силюсь вспомнить, где слышала этот голос. Нет, тщетно, голова слишком болит.
Приземление в багажник, мои голые ноги ощущают колкость шерстяного пледа.
Плед в багажнике... Третий парень... Они готовились! Я не спонтанная жертва!
Меня накрывает волной удушливого ужаса.
И опять приходит темнота...
Сознание возвращается рывком.
Рот больше не затыкает комок ткани, и я жадно дышу.
Плеск воды,
Меня привезли на берег реки, поросшей сосняком. Будут топить?.. После того как надругаются?
— Колян, ты че там возишься? — рявкнул парень с кадыком. — Щас твоя красотка проснется, визжать начнет.
Твоя красотка... Колян... Коля! Я вспомнила голос. Это же мой одноклассник Николай Фомин! Весь выпускной год он настойчиво предлагал встречаться, твердя, что жить без меня не может. Симпатичный парень, но с моими жизненными обстоятельствами и здоровьем встречаться с мальчиками нет желания. Тем более Коля не только за руки хотел держаться, я видела, как он зажимался в школе и парке со своими временными многочисленными девушками.
— Очухалась, Светлова? — Меня легонько похлопали по щеке.
Притворяться нет смысла, Коля полукровка, от отца-оборотня ему достались сила, хорошее обоняние и слух.
Застонав, я села, опираясь спиной о холодный камень.
— Фомин, зачем ты это все устроил? — пожурила его мягко. — Я же тебе говорила, что болею, мне нельзя встречаться с парнями. Отвези меня домой, пожалуйста.
Хотелось накричать на идиота, врезать по самодовольной морде, но я держалась изо всех сил — скандал лишь ухудшит ситуацию, а дипломатичность может спасти.
— Я тут почитал на досуге и понял, что аменорея — это не такая уж и страшная болезнь. Меня даже устраивает, что ты точно не залетишь, — Коля гаденько захохотал.
Его дружки тотчас присоединились.
Дождавшись, пока похитители успокоятся, снова попросила:
— Коля, отвези меня домой, пожалуйста, пока не вернулась Марья. Ты ведь не хочешь, чтобы мне влетело?
— Не боись, Светлова, я все продумал, ты можешь жить со мной. Отец купил мне автомастерскую, я смогу прокормить свою бабу.
Как самоуверенно, а ничего, что я мечтаю не о подобном «счастье»?
Естественно, сказала я другое:
— Коля, по закону, Марья мой опекун еще несколько месяцев, и она отпустит меня только на учебу.
Говорить, что лекарство от аменореи мне пить еще долго, не стала. Колю это все равно не волнует. Как и тот факт, что моя покойная бабушка, один из лучших гинекологов Нового Пскова, советовала воздержаться от половой жизни до девятнадцати лет.
— Колян, кончай с ней возиться! Завали уже девку, она мигом согласится на все, что потом предложишь, —
— Если не можешь девку уломать, я готов помочь, — добавил второй, тот, что с серьгой.
Пока говорила с Колей, успела немного успокоиться, а теперь слова его дружков вновь вызвали волну страха. В них откровенно звучала похоть и зависть. Жгучая, черная зависть и удушливая похоть.
И смотрели они на меня алчно, как на кусок мяса. Между ними и мной сейчас стоял только Коля и его доброе отношение. А если он их послушает?..
Запаниковав, я совершила глупость: вскочив на ноги, побежала.
Первым с улюлюканьем за мной бросился парень с кадыком. Затем заурчала, заводясь, машина.
Мамочки! Что делать?!
Бежать к дороге нельзя, они быстро догонят меня на трассе, поэтому лучше вдоль реки, там не везде проедет автомобиль...
Через несколько минут я поняла: это было неправильное решение. Зацепившись за корень, я упала.
Почти сразу на меня навалился кадыкастый.
Перевернув, заглянул в лицо.
— Дура, ты целая? Ничего себе не сломала?
Его слова плохо вязались с делом: руки нагло лапали, задрав платье.
— Отпусти!
— Угу, но сначала маленько проучу, чтоб не бегала. Будешь послушная, Колян еще спасибо скажет.
— Обязательно скажу, я из-за нее машину разбил! — зло воскликнул Фомин.
— Тогда хватит с ней церемониться!
Дурацкое похищение грозило закончиться изнасилованием и, возможно, моей смертью.
Парень с серьгой молча дернул за лямку моего платья, разрывая его до талии.
Платье... моей мамы!
Страх в душе вытеснила темная злость. Нет уж, так просто не дамся!
Рука нащупала камень, я замахнулась...
Парень успел отклониться, и удар пришелся в плечо.
Запахло кровью.
— Сука!
В ушах зазвенело от удара по щеке.
Мое платье затрещало — его рвали в несколько рук.
Под поясницей мелкие камни и песок. Надо мной довольная рожа Фомина. Тяжесть его тела...
— Что здесь происходит?
Фомин замер.
— Вали отсюда, дядя! Проявляй любопытство в другом месте! — с угрозой произнес кто-то из парней.
Удивленный вскрик.
И еще один...
Одноклассник, пуча глаза, вскочил с меня.
Придерживая платье на груди, я тоже поднялась.
Дружки Фомина лежали неподалеку.
В предрассветных сумерках я хорошо рассмотрела кровь и порезы на шеях.
— Есть цветы Божьи, а есть колючки и сорняки, — торжественно говоря, высоченный брюнет, одетый во все черное, медленно шел на Колю.
И тот не шевелился, оцепенев от ужаса.
Я тоже замерла, глядя на кривой нож керамбит, в руке незнакомца.
— Хороший садовник всегда вырывает сорняки с корнем!