Скромница и Сердцеед
Шрифт:
— Если бы все так было просто... Спи, девочка, уже поздний вечер, никто тебя не потревожит до утра.
И что-то бормоча себе под нос, Нина Борисовна ушла в свой кабинет, где дремала в ночные дежурства.
Легко сказать, «спи», выполнить приказ нереально, когда совесть мучит. С Аллой случилось нечто плохое из-за меня. Я должна узнать, что именно, и помочь!
Выждав немного, прокралась в кабинет Нины Борисовны. Завернувшись в клетчатый плед, она сладко сопела на узком диване. Рядом на стуле
Я стащила электронный пропуск-ключ, дававший право врачу открывать любую спальню школы, и тихо вышла из палаты.
У Аллы я была один раз и опасалась перепутать дверь.
О, это было бы катастрофой, ведь рядом находилась комната Зиновия, в которой он ночевал, когда оставался в школе.
Кажется, эта дверь? Или все-таки следующая?
Стон, тихий, полный боли.
Алла?!
Больше не колеблясь, я приложила карточку к замку.
Щелчок — и я ввалилась в чужую спальню без приглашения.
В свете ночника я увидела все сразу. Лицо Аллы было темным… Ее тяжелое дыхание сквозь разбитые губы царапали мое сердце ржавым гвоздем.
Он ее избил… из-за меня!
— Эля… — Женщина открыла глаза. — Уходи… Он не должен тебя здесь видеть.
«Эля»… Интонация точно такая, с которой говорила моя мама.
От боли я сама едва дышала.
— Прости…
Я вздрогнула. Почему она извиняется? Это я должна! Из-за меня все!..
— Прости меня, Эля, что не сумела помочь… Я хотела, чтобы ты ушла отсюда, но сделала только хуже. Я разозлила Садовника, прости.
Алле было тяжело говорить, я видела, как болезненно она морщится.
— Это вы простите меня. Вам досталось.
— Ничего… Я так хотела тебе помочь, жаль, не успела…
Вина, жалость, гнев — меня распирало изнутри.
Я физически ощущала изможденность Аллы, ей было так плохо…
Присев на краешек кровати, я ободряюще погладила руку женщины и…
И увидела светящуюся ниточку энергии, тянущейся от меня к ней.
Песец…
Я все-таки суккубиха?!
А-а-а! Йошкин кот и бляха-муха! А еще с десяток совсем уж неприличных ругательств, которые крутятся у меня в голове!
Так, тихо, тихо… Не время ужасаться. Надо помочь Алле, пока она не померла!
Я делилась своей силой от души, щедро. Я могу помочь, и это круто!
— Ты не пустышка, а очень даже талантлива для полукровки, Зиновий был прав, — грустно произнесла Алла и, тяжко вздохнув, добавила: — Теперь тебе надо скрыть, что умеешь делиться энергией даже через легкий контакт.
Ой, уверена, ничего сложного!
Зевнув, Алла уснула. И теперь ее дыхание было ровным.
Закончив лечение, я встала с кровати и тихонько направилась к двери.
Руки все еще светились, медленно затухая. А красивое зрелище! Мои руки, как светлячок
— Кхм-кхм.
Я в ужасе оторвала взгляд от своих рук и уставилась на Зиновия.
— Ну наконец-то! Теперь потренируемся нормально, да, мой безмерно талантливый цветочек?
— Элис... Элис! — Тревожный голос зудел настойчиво где-то в темноте вокруг меня.
Я пошла на него, как корабль на свет маяка, и… проснулась.
Вода в ванне остыла. Обычно я не засыпаю, но сегодня навалившиеся воспоминания плавно переросли в кошмар.
— Элис! Ты совсем сдурела? — Надо мной нависала встревоженная и слегка взъерошенная Ева. — Ты же могла утонуть!
— Вроде бы не должна, у меня ванна маленькая, — спросонья начала оправдываться я, а затем попросила: — Дай полотенце, пожалуйста, и выйди.
Ева молча выполнила просьбу.
Я без спешки закончила купание и надела домашнюю одежду. Волосы сушить феном не стала, просто свернула в тяжелый узел и спрятала под полотенцем.
На кухне вкусно пахло: Ева споро доставала продукты из принесенных с собой фирменных пакетов и из них готовила жаркое.
Когда собираются вкусно кормить, ругаться, что в гости явились незвано, не хочется. Впрочем, Ева у меня уже прижилась, прямо как кошка, и чувствовала себя, как дома.
Она успела сменить вечернее платье на спортивный костюм бирюзового цвета, но не смыла яркий макияж, и сочетание смотрелось вызывающе.
— Ты всхлипывала во сне, — сообщила Ева, добавляя к поджарившемуся мясу в кастрюлю с толстым дном подготовленные овощи. — Кошмары мучат?
— Нет, я ими наслаждаюсь, — отозвалась известной шуткой.
А если честно, то воспоминания о том, как я попалась пастору, были скорее неприятными, чем жуткими, но сегодня снилась почему-то мерзкая муть.
Сейчас, оглядываясь назад, я даже благодарна Садовнику за науку, которая сделала меня той, кем я есть.
Попавшись на неожиданной помощи Алле, я решила: все, начнется обучение, как куртизанки, и я в итоге превращусь в вечно голодную секс-наркоманку, готовую лечь с любым ради энергии... Мой непрекращающийся кошмар с тех пор, как узнала, что суккуб-полукровка.
Я ошибалась. Садовник пытался вырасти особый «цветочек», и лишь те девушки, которых он определял, как отработанный материал, бездарей, шли постигать искусство соблазнения.
— Полукровка амори — своему голоду не хозяйка, — заявил мне тогда Зиновий. — Она не умеет держать его в узде, как чистокровная, не может тянуть энергию из эмоций, не вступая в близкий физический контакт, как чистокровная высшая амори. У тебя три пути. Первый — это получать подпитку от покровителя-инкуба и за это выполнять все его требования.