Скрытые чувства
Шрифт:
– Иван Савельевич?
– Ну, раз узнала, значит, не все так плохо.
Не знаю, откуда появляется вода. Он льет мне на рану. Деловито ощупывает ту, щуря волчьи глаза, отчего в их уголках глубже проступают морщинки.
– Сейчас мы поедем в больничку. Ты как? Сможешь дойти до стоянки?
Я не считаю, что мне нужна врачебная помощь, о чем уже успела сказать, но… Возразить Князеву почему-то
– Я в порядке. Но мне нужно переодеться.
– Жанка! Господи, ты меня до усрачки просто напугала, – доносится как сквозь вату голос Леры. – Где тот мудачина, что тебя сбил?
– Эй! Выбирай выражения! – бурчит какой-то парень в толпе. Видимо, тот самый мудачина. Эх, не завидую я ему. Хотя и себе не завидую тоже. Голова трещит просто нещадно.
– Да я тебе и не такое скажу! Я тебе сейчас глаз на жопу натяну, глядишь, зрение улучшится!
– Твоя подружка? – интересуется Князев, и уголок его плотно сжатых губ чуть съезжает влево. Не знаю, почему, но мне трудно отвести от него взгляд. Он так близко, что я вижу поры на его коже. Частую белесую щетину и взявшийся коркой порез от бритвы.
– Подружка! Меня Лера зовут. А вы кто? – щурится Лерка и переводит взгляд на меня, мол, это тот, с фотографии? Я киваю. Лерка округляет глаза. И уже гораздо менее дерзко косится на Князева снова.
– Иван Савельич, я машину подогнал, – вмешивается в разговор еще один незнакомец. Здесь вообще собралась приличная толпа. Я как раз вкладываю пальцы в протянутую руку Князева, когда к ней присоединяется запыхавшийся Илья.
– Жанн! Ты как? Черт… Крови-то сколько!
Он хватает меня за подбородок и поворачивает голову так, чтобы было видно рану. И столько в его синем взгляде страха за меня! Столько ужаса, что я не знаю, чего мне хочется больше – утешить его или самой утешиться. В его руках. Я колеблюсь. Потом резко, так что темнее в глазах, отстраняюсь.
– Тебе-то какое дело? – замечаю холодно и иду куда-то, не разбирая дороги. Мне так плохо, что на какое-то время я забываю даже, что продолжаю на автомате сжимать руку Князева. Вспоминаю о нем, лишь когда он освобождается из моей хватки, чтобы открыть для меня
– Я испорчу вам салон, – замечаю растерянно и ежусь. Того и гляди зареву.
– Давай я сгоняю за нашими вещами? – предлагает Жанка, которая пошла за нами. Ее восхищенный взгляд скользит по лакированному черному боку Князевского Гелендвагена. И задерживается на его руке, которой он заботливо меня придерживает.
Иван Савельевич артачится, но мне удается его убедить, что за десять-пятнадцать минут со мной ничего не случится. А вещи… Вещи ведь и впрямь нужно забрать. Не слишком охотно он со мной соглашается.
Лерку мы ждем в пафосном ресторане яхт-клуба. Князев отдает распоряжение принести мне плед и заказывает черный сладкий чай с лимоном. Он сам укутывает меня… Сам разливает кипяток. И от этой заботы… Не знаю. Мне почему-то становится хуже. Хочется взять его за руку и прижать ладонь к щеке. А еще мне ужасно стыдно за то, что ему приходится со мной возиться. Вот уже во второй раз. Я вообще не понимаю, зачем он это делает, если честно. Этот вопрос приходит в голову не только мне одной. Лерка озвучивает его первым делом, как только мы с ней уединяемся в шикарной раздевалке, чтобы переодеться. А я действительно не знаю, что ей ответить.
– Может быть, они были дружны с папой больше, чем я думала.
– Или он на тебя запал.
– С ума сошла? – устало вздыхаю я. И на время прислоняюсь головой к прохладной стене. Кровь уже не льет из меня фонтаном, но порез все же достаточно глубокий, а потому все еще сочится.
– А что, если я права? – не сдается Лерка. – Зачем бы ему над тобой кудахтать, как курица-наседка? Кстати, ты права. На фото он совсем не такой, как в жизни. У меня от него мурашки. Вот… посмотри.
– Фантазерка ты, Лера. Пойдем. Нужно с этим скорее заканчивать. Стыдно, что человек его уровня убивает на меня столько времени.
– Не хотел бы – не убивал.
Опять же – что тут скажешь? У меня нет объяснений его поведению. И нет сил его анализировать. С каждой минутой мне все хуже. Переодевание вконец меня измотало и потребовало намного больше сил, чем я могла бы представить.
Конец ознакомительного фрагмента.