Скрытые таланты
Шрифт:
— Ллойда Рэдберна, известного профессора социологии. — Калеб усмехнулся. — Агент Джесси по недвижимости сдал ему внаем хижину Эстерли.
— Господи, только не это. — Сиренити не могла скрыть своей досады. — Я так надеялась, что он откажется от этого дурацкого исследования.
— Вероятно, он именно это и обдумывает сейчас, — подозрительно мягким тоном произнес Роланд.
Сиренити нахмурилась.
— Минуточку. Что вы там вдвоем натворили? Надеюсь, ничего такого, что навлечет на нас неприятности.
— Да
Сиренити уперла руки в бока и прищурившись посмотрела на обоих мужчин.
— И в чем же состояло это приветствие, если не секрет?
— Мы послали Блейда, чтобы тот предупредил его о возможности вторжения, — объяснил Роланд. — Калеб сказал, что было бы нечестно не подсказать человеку, какие опасности его здесь подстерегают.
— Вы послали к нему Блейда? — Сиренити явно встревожилась. — Но Ллойд раньше не встречался с ним. Он не поймет. Вы ведь знаете, как можно испугаться Блейда, когда видишь его впервые. Надеюсь, вы тоже подошли к двери и как-то все объяснили Ллойду.
Калеб с улыбкой посмотрел через печку на Роланда.
— Черт, об этом мы как-то не подумали, а?
— Действительно, не подумали. Да и не совсем ясно, как можно было бы кому-то объяснить про вашего друга Блейда, вот в чем дело. Он, похоже, единственный в своем роде.
— Объяснить Блейда нельзя, его нужно испытать на себе. — Калеб отправился на кухню. — За то, что вторжения этой ночью не будет, можно бы и пивка выпить. Ты как, дед?
— Не откажусь. Отпраздновать несостоявшееся вторжение — такое бывает не каждый день.
Смеющийся взгляд Сиренити встретился с глазами Калеба, когда тот открывал холодильник.
— Вы двое можете сидеть здесь хоть всю ночь, пить ваше «Старое свиное пойло» и рассказывать друг другу, как вам удалось предотвратить нападение на Уиттс-Энд. А я пошла спать. Сон мне необходим.
— Да, я знаю. — Калеб вынул две бутылки пива и захлопнул дверцу холодильника. — Ты ведь тренируешься.
— Все верно. Спокойной ночи, джентльмены. — Сиренити безмятежно улыбнулась обоим мужчинам и удалилась в спальню.
Волна пьянящего чувства нахлынула на Калеба, когда он смотрел ей вслед. Он повернул голову и увидел, что Роланд наблюдает за ним с каким-то необычным выражением.
— Из нее получится интересная внучатая невестка, уж это точно, — сказал Роланд, когда Калеб протянул ему одну из бутылок «Старого свиного пойла». — Но обещай мне одну вещь.
— Какую?
— Постарайся, чтобы ее фотографии, сделанные Эстерли, не попали в «Вентресс-Вэлли ньюс», ладно? Я не уверен, что публика в твоем родном городе способна оценить этот вид изящного искусства.
Калеб вспомнил о негативах, которые нашел у Файрбрейса
— Не беспокойся. Кажется, я могу тебе обещать, что эти фотографии останутся только в моей частной коллекции. Есть лишь один человек, у которого еще могут быть копии, но думаю, что их нетрудно будет получить.
— Кто этот человек?
— Франклин.
— Я заберу их у Франклина, — сурово проговорил Роланд.
Калеб сделал глоток пива и подумал, как лучше будет сказать то, что должно быть сказано.
— Мне надо кое-что поведать тебе о прошлом, чтобы ты был в курсе.
Роланд вздохнул и опустился в мягкое кресло.
— Я тебя слушаю.
Полтора часа спустя Сиренити разбудило тихое позвякивание бусинок. Она зашевелилась под одеялом, когда Калеб раздвинул занавес и забрался в постель. Он протянул руки и обнял ее.
Она нежно коснулась его лица.
— Ну, как все прошло?
Калеб запустил пальцы в ее волосы и уткнулся носом ей в ухо.
— Что все?
— Твой разговор с Роландом.
— Нормально. Я постелил ему на диване. — Калеб поцеловал ее в шею.
Сиренити сделала попытку уклониться от его губ.
— Ты все ему рассказал? О том, как погибли твои родители? И о Файрбрейсе?
— Угу. — Колено Калеба постепенно пробиралось все выше, раздвигая ей бедра.
— А о связи Франклина с Патрицией тоже рассказал?
— Нет. Я ведь уже говорил тебе, что не вижу в этом большого смысла.
— Ну и как?
— Что как?
— Ну, как он это все принял? — спросила Сиренити с досадой.
— Обыкновенно принял, — ответил Калеб. — Как он сам мне напомнил, ему восемьдесят два года. У него большой опыт по принятию всего, что преподносит ему жизнь.
Сиренити подумала над этим.
— И он способен меняться, Калеб. Он это доказал.
— Да. — Калеб провел рукой по ее ноге до верхней части бедра.
— Ради тебя.
— Да. — Он нежно ущипнул ее.
— И сегодня он приехал сюда совсем не потому, что я вынудила его, правда. Он приехал из-за тебя.
— Я знаю. — Калеб притянул ее к себе на грудь.
— Он приехал сюда, потому что хотел, чтобы на этот раз все было иначе, — серьезно сказала Сиренити. — Потому что не хотел повторять ошибок прошлого.
— Как ты скажешь. — Он положил руку ей на затылок и пригнул ее голову так, чтобы ее губы оказались совсем близко к его губам.
— И ты любишь его, — невнятно проговорила Сиренити, так как ей мешал его рот.
— Он мой дед. Я его внук. Мы не разводили особых сантиментов по этому поводу. Просто решили, что ко мне от него и к нему от меня налипло черт знает сколько кусочков и частичек.