Скрытые таланты
Шрифт:
— Вот вам одно логическое объяснение, — сказал Калеб.
— Но я вообще-то не имел в виду смерть Кинкейда, хотя это конкретное событие стало решающим для всех нас. Я имел в виду то, что было потом.
Калеб удивленно поднял брови.
— А что было потом?
— То, что вам пришлось разбираться с шерифом Бэннером, и все остальное.
— Я просто ответил на несколько вопросов.
— Нет, вы сделали гораздо больше. — Куинтон положил одну руку на крышку одного из небольших цилиндров из нержавеющей стали, а другой погладил бороду. — Могла возникнуть заварушка,
— У меня почему-то тоже создалось такое впечатление.
— Когда представляешь себе Блейда, пытающегося объяснить события прошлой ночи шерифу Бэннеру, то просто дурно становится.
Подумав о том, как Бэннер мог бы отреагировать на детально разработанные теории Блейда о заговорах и террористах, Калеб не мог удержаться от усмешки.
— Что верно, то верно. Разговор мог получиться весьма любопытный.
— Разговор мог обернуться совершеннейшим бедствием для всех, кого это касалось, — проворчал Куинтон. — В самом лучшем случае было бы неизмеримо больше всякой писанины. Я не исключаю и того, что кто-то попытался бы взять Блейда под стражу для допроса или засунуть его в какое-нибудь психучреждение под наблюдение врачей. Он бы этого не выдержал.
— Да, — согласился Калеб. — В любой из этих ситуаций ему пришлось бы несладко.
— Вот я и хочу сказать: спасибо за то, что вы спасли Сиренити и Зоун, и спасибо за то, что не дали Блейду попасть в беду. — В бороде Куинтона сверкнули зубы. — Не так уж плохо для делового консультанта.
— Это входит в стоимость услуг.
— Пункт номер два на моей сегодняшней повестке дня, — продолжал Куинтон, — касается политики.
— Лично я к ней даже не притрагиваюсь.
— Я тоже. Однако политика является непреложным фактом жизни.
— Мне никогда не приходило в голову, что политика имеет какое-то отношение к космосу, — заметил Калеб.
— Имеет. Как все силы, вызывающие изменения. А у нас в Уиттс-Энде наступает время перемен. Город — это как звезда. Если она не может гореть при определенной температуре, то умирает. Наш городок умирал — не торопясь, надо признаться, но определенно умирал, — пока три года назад Сиренити не открыла здесь бакалейный магазин.
— И это положило начало процессу перемен?
— Это положило конец процессу разложения, — сказал Куинтон. — Теперь снова начинается движение вперед. Эта задумка Сиренити относительно почтовых заказов может действительно дать нам что-то похожее на настоящую экономику.
— Сияющая звезда Уиттс-Энда снова ярко горит.
— И поэтому меняется, — продолжал Куинтон. — Изменений не остановишь. Лучшее, что можно придумать, — это управлять ими так, чтобы они тебя не раздавили.
— А какое отношение к этому имеет политика? — спросил Калеб.
— Политика — это то, как Вселенная управляет изменениями. Нашему городу нужен кто-то, кто способен делать то, что вы сделали прошлой ночью.
— Иметь дело с властями?
— Для начала. Я думаю, что такого рода работы будет становиться все больше и больше по мере того, как Уиттс-Энду придется шире общаться с внешним
— Куинтон, я действительно спешу. Вы не могли бы перейти к сути дела?
Куинтон посмотрел на него.
— Суть дела состоит в том, что Блейд здесь не единственный, кому с трудом дается общение с внешними властями. У большинства из нас, живущих в Уиттс-Энде, та же проблема. Ведь это было одной из причин, почему мы остались здесь жить. Поэтому мы сегодня утром провели голосование.
Калеб удивленно воззрился на него.
— Голосование?
— Мы все с утра пораньше собрались в кафе у Ариадны и обговорили это дело. Мы избрали вас первым мэром Уиттс-Энда.
Сиренити устроилась на своем обычном месте у окна в кафе «Подсолнух» и стала разливать чай, который только что заварила Ариадна. Зоун села напротив. С этого места они обе могли приглядывать за входной дверью магазина. Было только десять часов, и в магазине покупателей еще не было. Сиренити решила, что для нее и Зоун это хорошая возможность поговорить.
— За благополучный конец нашего приключения. — Сиренити подняла свою кружку с чаем. — Лично я больше никогда в жизни не надену шарф, это уж точно.
— Я так паршиво себя чувствую из-за того, что случилось, — сказала Зоун, должно быть, в сотый раз. — Я приехала сюда, чтобы спрятаться. У меня и в мыслях не было, что мои личные проблемы могут превратиться в угрозу для кого-то другого. Мне так неприятно, просто ужас.
— Перестань себя казнить. Ты не виновата. Во всяком случае, все кончилось для нас благополучно.
— Благодаря Блейду и Калебу. — Зоун вздрогнула. — И мне даже подумать страшно, что могло бы случиться, если бы ты не знала этих приемов самообороны.
— Хватит тебе мучиться из-за всяких если бы да кабы. — строго произнесла Сиренити. — У меня к себе важный вопрос.
— Какой?
— Теперь, когда Кинкейд навсегда исчез из твоей жизни, что ты собираешься делать?
— Делать?
— Вернешься в Калифорнию?
Зоун явно растерялась.
— Зачем мне туда возвращаться?
— Ты сказала, что приехала в Уиттс-Энд, чтобы спрятаться от Кинкейда. Теперь, когда тебе больше не надо прятаться, я просто хотела спросить, собираешься ли ты остаться?
— У меня не было мысли уехать отсюда, — нерешительно сказала Зоун. — Почему-то я чувствую, что Уиттс-Энд — это как раз то место где мне хочется жить. — Она встретилась глазами с Сиренити. — Может, ты хочешь сказать, что я не буду нужна тебе в магазине? Я знаю, ты дала мне эту работу только из жалости. Если дело в том, что ты не можешь дальше платить мне столько, сколько сейчас, то я могу работать и за меньшую плату.
— Постой, постой.
— В Уиттс-Энде жизнь не такая уж дорогая. Я уверена, что проживу и на меньшую зарплату.