Скучная Жизнь 6
Шрифт:
— Вот же… — сказал сыночек Сирасони. И потом — добавил еще несколько слов, вот прямо связными предложениями. И если бы Джин Су сейчас не так сильно за свои косяки переживал — то непременно восхитился бы. Вот только сейчас Джин Су как раз переживал за себя и за этого идиота Борыма, а такая цветистая ругань из уст этого наследного принца — дурной признак.
— Мы что-то сделали не так, Старшие? — осторожно интересуется он.
— Я так понимаю, вы его не искали. А… если бы нужно было найти? — спрашивает у него сыночек Сирасони. Джин Су колеблется, набирая воздуха в грудь.
— Вопрос так не стоит. — встревает в разговор Младший и смотрит на Джин Су таким взглядом, что у того сердце в пятки уходит. Младший смотрит на него, на Борыма и сужает глаза.
— Найдите его. — наконец говорит он: — немедленно.
Глава 16
Глава 16
Интерлюдия
Он открыл глаза, сел и чихнул. Огляделся вокруг. Серая повседневность вокруг, над ним серый потолок, сбоку серые стены, серый воздух… ему захотелось лечь назад. Просто упасть на спину и закрыть глаза, закрыть глаза и надеяться, что все это сон, обычный кошмарный бесконечный сон, который мучает его все последние дни. Спина болела, болели суставы, грудь словно бы в тиски зажали, зажали и не давали вздохнуть, сегодня было точно так же как и вчера или позавчера.
Однако если сейчас лечь и заснуть, то Суа будет недовольна. Нет, она ничего не скажет, даже словом его не упрекнет, но будет греметь посудой чуть громче, да над огнем вздыхать чаще чем обычно. Так что он не стал падать на спину и закрывать глаза, а сел, всем телом перевалился на сторону, перебросив тонкие как сухие ветки ноги и свесив их с края кровати. Кряхтя, наклонился и, уперевшись руками — перебросил свое тело в коляску. Коляска была старая, едва ли не времен Войны с северянами, старая, но надежная. Коляска осталась у Суа от ее давно умершего мужа, который пострадал во время стройки и остался инвалидом… да так и не сумел этого пережить. Старую коляску он оставил там, на мосту, как только понял, что в ней скорее всего встроен «жучок» GPS, позволяющий отследить его местонахождение. Как именно он оказался в доме у Суа, как сумел добраться сюда, почему эта женщина приютила его? Не иначе небесное провиденье, то что обычно называют чудом. Как иначе объяснить то, что никто не обратил внимания на него в автобусе? Что водитель автобуса оставил двери открытыми, пока выходил попить кофе и он сумел буквально выползти наружу… доползти до остановки и потом — уползти в лес. Такой вот побег со скоростью очень быстрой улитки, на локтях по земле…
На самом деле он понимал, что не убежит. Никуда не убежит от сеульских кангпхэ, которые его из-под земли достанут. Даже если бы у него были здоровые ноги и не нужна была никакая коляска — все равно его бы нашли, а уж с такими особыми приметами и с ограничениями в передвижениях — найдут мгновенно. Но он об этом даже не думал. После того, что он увидел, после того как кангпхэ на его глазах убили человека — он понял, что ему не жить. Животный страх толкал его вперед, никаких мыслей в голове не было, одна только паника гнала его вперед.
Уже потом он стал оправдывать себя, убеждать самого себя что так будет лучше. Что если бы он остался в городе, то подверг бы опасности свою семью, маму и младшего брата. Что всем будет лучше, если он — пропадет без вести. У корейской мафии руки длинные, церемониться с членами семьи никто не будет, а если он пропадет, то всем будет лучше… так он подумал, как только смог думать. А в тот момент он ни о чем не думал, просто полз по земле куда-то вперед. Полз и полз, боясь оглядываться назад, боясь услышать неторопливые шаги и насмешливые голоса позади себя. Дурак, ругал он себя, вот идиот, захотелось ему легких денег, захотелось девушку знакомую на работе впечатлить, да и не только ее. Он считал, предложение было очень выгодным, помогаешь профсоюзу в доках, проходишь по документам как «переводчик», проезжаешь туда и сюда на своей коляске через пропускной пункт досмотровой зоны и все! Электрическая коляска имеет четыре больших аккумулятора под днищем, три из них вынимаются, а вместо них вставляются контейнеры с контрабандой, точь-в-точь похожие на аккумуляторы снаружи. Заряда оставшегося аккумулятора более чем достаточно чтобы провезти «товар» через досмотровый пункт и дальше. Он к этому никакого отношения не имел и всегда мог сказать что ничего не знает, потому что лично не прикасался и не видел ничего. Однако это и подвело его когда вдруг никакого «товара» при очередной ходке не оказалось. Кангпхэ решили, что
Все что ему было нужно — это деньги. Чуть больше денег. Купить нормальную квартиру, в которой они все могли бы жить хорошо, каждый в своей комнате, а не спать вповалку на полу в единственной, заменяющей и гостиную, и зал и спальню и все на свете. Купить машину, хорошую машину, с ручным управлением и на автоматике, так, чтобы он сам мог на ней по городу ездить. Чтобы мог эту девушку с ресепшена куда-то за город на пикник вывезти — сам! Маму от постоянной необходимости выходить в ночную смену избавить, зубы ей заменить, новые вставить и вообще по врачам бы ее провести.
За первые ходки потекли денежки, и он уже подарил своему младшему, непутевому брату неплохую VR-гарнитуру, чтобы тот мог в своей «Двоечке» зависать. Матушке сказал что дескать премию на работе получил, а сам продолжал откладывать. По его расчетам, еще полгода и он смог бы позволить себе машину… а через год — и улучшить жилищные условия. Но Юну порадовать ужином в хорошем ресторане или там подарком он мог уже сейчас. Однако…
Чжи Мин вздохнул, устраиваясь в инвалидном кресле поудобнее и накинув теплый плед поперек ног. Ноги у него мерзли постоянно, невзирая на погоду и температуру, даже в самый жаркий день.
— Доброе утро, дорогой! — дверь открылась и в комнату впорхнула Суа. Она нахмурила брови, увидев его в коляске и покачала головой: — мог бы и подождать, пока я тебе помогу, тебе же нельзя переутомляться!
— Доброе утро. — отвечает Чжи Мин. На самом деле он как раз хотел избежать ее помощи, уж слишком это было унизительным и смущающим. Казалось бы, как инвалид он должен был бы уже привыкнуть, но одно дело, когда это делает медсестра и совсем другое, когда этим занимается Суа.
— Давай я тебя в зал отвезу. — Суа наклоняется к нему и целует его в лоб, ее губы сухие и горячие: — сегодня я приготовила твой любимый суп с кимчи. У нас есть свинина и хороший чай, все благодаря тебе, дорогой Ю. Ты же любишь жаренную свинину?
— Конечно. — отвечает он. Сперва у него не было сил спорить с ней, в тот день когда женщина нашла его в лесу, одинокого и полузамёрзшего, умирающего от жажды и голода — у него не было сил с ней спорить. Как бы она его не называла — он все равно не понимал половины из того, что с ним происходило. Помнил все урывками — вот его тащат куда-то, взвалив на спину и он слышит ее тяжелое дыхание, вот они куда-то падают, когда Суа оступается и у него во рту остается вкус палых листьев и земли. Вот она отпаивает его бульоном, отвратительным рыбным бульоном, полезным но безвкусным, он его обычно терпеть не может, а тут жадно впитывает губами каждую каплю… а вот она протирает его тело в нагретой ванной, протирает мягкой губкой, каждый сантиметр тела и ему ни капельки не стыдно.
Но потом, когда он пришел в себя и начал осознавать все окружающее — он попытался сказать ей что он на самом деле не Ю Сун, ее бывший муж, а Чжи Мин Намгун. В тот день она не принесла ему еды и даже не открыла дверь в зал. На сутки он оказался заперт в своей комнате… звучит не так уж и страшно, не правда ли? Да и остаться без еды на день — ничего страшного, говорят интервальное голодание даже полезно. Вот только… воды в комнате не было также. А еще не было туалета. И кресла-каталки тоже. Когда стало совсем невмоготу он скатился с кровати и подполз к двери, начал стучать в нее руками, умоляя выпустить его хотя бы в туалет. Черт с ней с едой и с водой, но туалет! Он стучал и стучал, кричал, звал, умолял… пока разлившаяся внизу по телу теплая волна не дала ему понять тщетность своих усилий. Так он и лежал у дверей, в луже собственной мочи, думая о том, что он избежал смерти в лесу только для того, чтобы его уморила голодом сумасшедшая баба, которая его за своего мужа приняла.