Скучный попаданец, или 500 лет назад
Шрифт:
–Долгая и тонкая работа, должно быть – заметил Федор, вглядываясь в раскрытый атлас – вона как все мелочи прочерчены, да надписи, да разными цветами.
–Нет, в моем времени, да и тогда, сто лет тому, это уже было очень быстро. Сейчас в Европе изобретают книгопечатание. Лет через 70 такой Иван Федоров напечатает первую книгу на русском языке. А выдумка там несложная. Из металла отливаются кубики, на одной стороне которых – перевернутая буква. Дальше человек на подставке, размером с будущий лист, складывает из этих кубиков слова, текст, какой надо. А дальше валиком намазывают эти буквы чернилами, прикладывают лист бумаги, другим валиком приглаживают – и готова страница. Повтори сто раз – вот тебе сто одинаковых страниц текста. И не
Ефим потрясенно хлопал глазами, остальные тоже призадумались. Тем временем Седов открыл страницу атласа с издательской информацией, нашел нужную строчку, и, прижав к мелкому шрифту палец, показал всем:
–Вот – сто тысяч экземпляров.
Все посмотрели на цифру и снова потрясенно промолчали.
–Так что же – снова первым прервал общее молчание Ефим – у вас там все грамоту знают?!
–Все – ответил Николай Федорович. У нас обязательное всеобщее девятилетнее образование, но можно (совершенно бесплатно) учиться не 9, а 11 лет в школе, и еще потом в институте или университете, тоже бесплатно.
И через минуту, на фоне всеобщего ошеломленного молчания, добавил:
–Что-то я на вас много вывалил. А не пора ли нам в баню? А о людях, и вообще о жизни в наше время я позже расскажу, да и покажу.
Никодимыч перевел взгляд на Егора. Тот сказал:
–Должно быть, готово. Последний раз уж на всякий случай подкинул.
–Ну, иди гарь сгони, да оконца затыкай – ответил ему старик – А вы давайте готовьтесь, да прикинем. Думаю, надо нам поделиться на два захода. Князю париться нельзя, да и нам не след всем сразу, вдруг что… Так что пойдем по четверо. Сначала я, Ефим, Федор и…
–Давайте я – сказал Седов.
–Да! А пока Егорша снова на сосну слазит.
–Ну, я тогда еще раз по дороге прогуляюсь – добавил Гридя.
–Семен же при князе побудет – закончил расчет Никодимыч.
Семен кивнул, они с князем остались сидеть за столом. Остальные засуетились, кто за сменной одеждой, кто куда. Николаю Федоровичу спешить тоже было некуда, он пересел ближе к выходу и стал ждать. Тут к нему подошел закончивший распоряжаться Никодимыч и тихонько спросил:
–Николай, а что ты говорил про фото… графию? Это как?
–А, я же не у вас вчера ребятам показывал. Ефим! Где Ефим?
Из глубины дома вышел Ефим с небольшим узелком.
–Фото храма у тебя? Покажи Никодимычу.
Ефим, несколько застеснявшись, ушел обратно и тут же вернулся, неся в руке календарик с храмом Василия Блаженного. Они подошли ближе к окошку и Седов пояснил:
–Вот, Никодим, это храм, который будет лет через пятьдесят построен в Москве, на Красной площади, в честь взятия Казани. Это – та самая фотография, не рисунок красками, а как бы отпечаток, как он на самом деле выглядит. Фотографировать можно все: хоть строения, хоть лес или там поле, хоть людей и животных. Фото делает отпечаток, как человек, который его фотографировал, в этот момент видел. То есть вода в реке бежать не будет, и листья на ветру шевелиться – тоже. Для съемки в движении у нас есть кино и видео. Это такие живые картинки, как в окно смотришь.
–А у тебя есть… кино? Нам ты не показывал! – естественно, не смог удержаться Ефим.
–Есть. Вот после
Тут как раз с небольшим тючком вышел Федор, который, кроме своих, отвечал еще за вещи князя, вернулся из бани и был отправлен на вышку Егор, собрался Гридя, в общем, все были готовы. Календарик Никодимыч после тщательного рассмотрения со вздохом положил к блокноту и атласу, лежащим перед остающимися в горнице Семеном и князем.
Пройдя через двор (стояла все такая же солнечная, безветренная погода с небольшим морозцем), первая четверка зашла в баню. Седов слышал про бани по черному, но никогда не видел, и осматривался с любопытством. Большой предбанник был сделан из такого же сруба, как и сама баня. Двери – и входная, и в баню – были привычно низенькими и обшитыми по косякам тряпками, типа мешковины, видимо, чтобы тепло не уходило. Вместо петель были прибиты полосы грубой, толстой кожи. Высота потолка в самом предбаннике была вполне нормальной. «Ну да, под себя же делали» – вспомнив рост Никодимыча, подумал Седов. В предбаннике у входа стояли две лавки, а по стенам были набиты колышки для одежды. Напротив входа, под таким же небольшим окошком, стоял стол, тоже с лавками, человек на десять. Света было маловато, и Никодимыч зажег светильник, наподобие вчерашнего, тоже восковой. Все стали раздеваться. Николай Федорович ожидаемо удивил народ трусами.
–Это самое нижнее белье, у нас все носят. Удобно, а вот видели бы вы, что там за сбруя у наших баб – и вот так, со смешками, шутками и прибаутками, все зашли уже в саму баню.
Ну, что сказать?… Седов ожидал, что будет теснее и грязнее, но нет, баня была и большая, и как бы не чище многих известных ему бань в современности. Посреди нее был очаг с большой кучей камней, от которых ощутимо тянуло жаром. С одной стороны вплотную к нему стоял огромный горшок (корчага – всплыло в памяти) с горячей водой. Холодная вода стояла у входа в двух приличного размера кадушках. Еще было несколько деревянных шаек, в двух из которых замачивались веники, а всю противоположную стену занимал двухступенчатый полок. Горела лучина. В ее слабом свете видно было, что копоть есть только на потолке и верхнем венце банного сруба. В четырех углах под потолком были те самые волоковые окошки, сейчас заткнутые обмотанными дерюгой чурбачками.
–Посидим – сказал Никодимыч, и все расселись на полке и начали потеть. Место было, можно было еще посадить двух-трех человек.
Николай Федорович любил баню (да что там, баню все любят, кто понимает). У него в деревне была аккуратная баня, небольшая, конечно. Там, разумеется, был и свет, и подача воды из дома, и экономичная печка из нержавейки, но вот это вот ощущение, когда ты сидишь в прогретой бане, а с тебя потихоньку стекает пот, грязь и все тревоги – оно совершенно не изменилось за пятьсот лет. Об этом он и сказал:
– Пятьсот лет прошло, а бани почти такие же остались. Печки только по белому у всех.
Минут пять ушло на сравнение бань, особенности топки и пара и другие важнейшие банные вопросы. Тем временем все хорошенько пропотели, и Никодимыч, приказав пригнуться, взялся за ковшик. Совсем немного плеснул, но камни были хороши, и волна пара прошлась ощутимая.
–Ну, давайте – сказал Никодимыч, берясь за веники – кто первый?..
Первым пошел Федор, как выяснилось, большой любитель бани. Был от души нахлестан и отправлен в предбанник. Прилег на полок Ефим, но у него был синим правый бок, и его Никодимыч почти не парил.
–Давай, что ли, теперь я тебя попарю – предложил Седов, когда и Ефима отправили отдыхать.
Никодим удивился, но прилег на полок. Николай Федорович еще самую чуточку поддал на камни, и взялся за два малых березовых веничка, которые он присмотрел сразу. Были, кстати, еще и дубовые, как раз дубовым орудовал Никодимыч. Парить сразу двумя вениками, да еще на хорошем пару – особое искусство, но Седов им владел, и поэтому они с хозяином дома вывалились в предбанник оба красные и распаренные.