Скуф. Маг на отдыхе 5
Шрифт:
Наблюдая за пляской серого на сером, Рита без сомнения радовалась, но помимо этого ещё и думала…
Что за урок она должна была усвоить? Если бы она накормила ребят беляшами, а они за это приняли её в свою комьюнити — то ладно. Можно было бы приплести мудрость вроде: «не суди по одёжке», «надо быть добрее» или что-то около того.
Но… вот так?
Как сформулировать мораль? «Плохие люди должны дристать» — так что ли? Или: «для достижения цели все средства хороши»? «Надо будет потом рассказать Василию Ивановичу, —
А серые узоры тем временем — вжух! — рассеялись, и Смертина оказалась на чердаке. В теле! В настоящем, так да эдак, теле! Дело за малым! Надо срочно предупредить всех о том, что Лич сбежал!
Так вперёд!
Перепрыгивая аж по три ступеньки, Рита спустилась вниз и начала бегать по дому. На кухне пусто. В гостиной пусто. В комнате Василия Ивановича тоже никого, но отчаиваться нет причин, потому как из покоев Вильгельма Куртовича доносится суровый, бескомпромиссный храп. Как будто вековая секвойя заваливается.
Не теряя ни секунды, Рита ворвалась в комнату к Кузьмичу.
Оказалось, что камердинер Скуфидонского подходил ответственно вообще ко всему на свете — и в особенности ко сну. У Кузьмича было аж три одеяла! Одним он укрывался, второе подтыкал под голову, а третье очень мило обнимал во сне.
Шапочка для сна, ночнушка, масочка. На тумбочке рядом с кроватью аж два будильника, стакан с водой и баночка с рассолом. Воображение само пририсовывало к этому натюрморту вставную челюсть, но всё же Кузьмич: а) был ещё слишком молод и б) на своё жалованье вполне мог позволить себе самые козырные виниры.
— Вильгельм Куртович, — аккуратным шёпотом позвала Рита. — Вильгельм Куртович, проснитесь.
— А? — подал признаки жизни Кузьмич. — Чего? — и сел на постели. — Кто здесь?
— Это я, Рита, — честно призналась Смертина. — Мне нужно вам кое-что срочно рассказать. Дело в том, что…
Но тут Кузьмич снял с себя маску и:
— ААААА-АААА-ААА!!! — заорал что есть мочи.
Никогда ранее Рита Смертина не вызывала у людей таких бурных эмоций, и уж тем более никто никогда не называл её:
— ПРИВИДЕ-ЕЕЕ-Е-НИЕ-ЕЕЕ-ЕЕЕ!
Тут вдруг альтушка поняла, что во время своего путешествия по дому успела побывать буквально везде, но дверь при этом ни разу не отворяла. А сюда — в логово Кузьмича — она вообще прошла сквозь стену.
Отшатнувшись от постели с кричащим камердинером, Рита нашарила глазами зеркало и внимательно всмотрелась в своё отражение. Во-первых, она почему-то была полупрозрачной, ну а, во-вторых…
Глаза…
Эти безжизненные пуговицы, которых она так сильно испугалась во время первой встречи с Личом. Теперь они красовались на её лице.
— Вот чёрт, — выругалась Рита…
Долбаный цирк!
С долбаными конями!
Стоило чуточку расслабиться, и всё опять пошло по известному
Лич вырвался из заточения, моя подопечная заперта в его Короне, Державин с Мавриным уже подъезжают к Удалёнке, а самое главное — никто не понимает, что теперь со всем этим делать!
Так…
Ладно…
Тихо, спокойно. Раз уж речь зашла о Личе, то тут мы и не такое проходили. Я эту тварь раз победил, я её и повторно победю… побежу… аннигилирую ко всех херам!
— Оля, заходи сзади, — скомандовал я. — Буди альтушек, и будьте осторожны. Мы не знаем, на что эта тварь сейчас способна.
— Хорошо, Василий Иванович, — рыжая рысцой кинулась оббегать дом.
В том, что настоящая Рита тусуется у меня дома — а не наоборот — мы убедились почти сразу же. Потому что сцена, в которой мы спорили с полупрозрачной бабайкой была откровенно комична. Складывалось впечатление, что я попал в древний ситком про призраков из начала девяностых.
И… ну… где Лич, и где комедия? Насколько я помню, эта паскуда всегда относилась к себе крайне серьёзно.
Но не в одном этом дело. Логика в моих измышлениях присутствовала в больших объёмах, нежели чуйка.
После того, как мы немного поспорили и покричали друг на друга, Рита — как выяснилось, настоящая — начала набрасывать факты из своей биографии. Рассказала про то, как шаманка в первый же день своего пребывания в Удалёнке угнала машину. О том, при каких условиях нашла своё ружьё. Про демонов рассказала, про гандамов, про сыроварню, про застолье у клана Батхуяг…
С одной стороны, хороший менталист — а Лич — хороший менталист — мог без проблем выудить всё это из настоящей Смертиной так, что она бы ничего не поняла.
Однако.
Потом, чтобы лишний раз доказать нам, что она — это она, Рита рассказала про то, как побывала во временной петле. И вот тут, среди белиберды про беляши, сосиски и паркур, она вдруг открыла тайну становления Лича Личом.
— Нужно просто умертвить часть себя, — сказала Смертина, зависнув под потолком. — А потом поднять эту часть. Ну… то есть сделать зомби из самого себя.
Фонвизина после этих слов побледнела.
— Василий Иванович, — подняла на меня глаза Её Сиятельство. — Это как раз то, о чём я хотела вам рассказать прежде, чем мы побежали на крик Вильгельма Куртовича.
— Ну же!
Короче: после того, как альтушки притащили отогретую Смертину домой, все без сил рухнули спать, и Сиятельство в том числе. Но вот какая странность — посреди ночи Фонвизина проснулась от того, что её толкнуло «Алое Спасение».
Артефакт за ночь разрядился в ноль и затребовал подзарядки.
Почему разрядился?
Вот главный вопрос. Оля напитала свой красный шарик и начала наблюдать за домом. И очень быстро почувствовала, что у Риты Смертиной стремительно отмирает нога. Из-за нарушения кровообращения.