Скука Харухи Судзумии

Танигава Нагару

— Уже приехали, что ли? — пробормотал я.

Оп. Облом подкрался незаметно. Как так можно поступать с летними каникулами? Все мои воспоминания о сегодняшнем дне — игра в «Ведьму»! А как же время поговорить вдвоем, стоя на свежем морском ветерке? Мне захотелось схватить самого себя, вырубившегося несколько часов назад, за грудки и дать хорошего пинка.

Вот так, спросонья, я открывал для себя новые границы самокритики.

Щелк!

В глаза мне ударила вспышка света.

Обернувшись на звук, я увидел Асахину с фотокамерой в руках. Очаровательно улыбка осветила невинное ангельское личико.

— Хи-хи! А

я сняла как ты просыпаешься!

Лицо ее было похоже на мордашку нашалившей дошкольницы.

— И как ты спал тоже засняла! Хорошо спал?

Тут я оживился. Зачем Асахине исподтишка меня фотографировать? Не может же быть, чтоб ей так хотелось иметь у себя мое фото? Не для того же, чтобы поместить ее в красивую рамочку, поставить перед подушкой и желать спокойной ночи? Ну и ладно.

Нет, только попроси — я сколько угодно фоток обеспечу. Даже презентовал бы альбом, валяющийся где-то дома — не проблема.

Однако пока я собирался выступить с этим предложением, Асахина передала камеру в руки Харухи.

— Кён, а чего это ты тут разулыбался так? Хватит уже, а то совсем по идиотски выглядишь.

Харухи сложила камеру в свой багаж, выглядя так, будто сделав сенсационный снимок с места преступления, размышляла, в какую бы газету его повыгодней пристроить.

— В этот раз временно исполняющим обязанности оператора я назначила Микуру-тян. Это вам не просто фотки ради забавы, а важнейшие документальные материалы, которые мы оставим потомкам в память о «Бригаде SOS»! Но раз уж она щелкает напропалую все, что ей только угодно безо всякого смысла, то я беру это дело в свои руки.

Мда, и какую же ценность представляют документальные материалы с изображением моего заспанного лица?

— У тебя никого настроя на поход нету, и выставление фотографий твоей тупой физиономии во время сна на всеобще обозрение будет тебе уроком на будущее! Понял? Как вообще подчиненный может храпеть себе спокойно, когда командир на ногах? Это входит в прямое противоречие с моралью, дисциплиной и внутренним распорядком бригады!

Харухи уставилась на меня с лицом, по которому даже нельзя было определить, сердится она или смеется. Похоже, даже поинтересуйся я, когда это мы обзавелись собственным внутренним распорядком — все будет бесполезно. Но в любом случае, под рукой его нет, так что придется плыть по течению.

— Ну, ладно. То есть, если не хочу, чтобы мне все лицо разрисовали, ложиться позже тебя, так? А взамен, если проснусь раньше тебя, можно будет тебе усы нарисовать? [27]

— Чего это еще? И ты собираешься таким детством заниматься? К твоему сведению, чувства у меня обострены до предела, могу и во сне долбануть в ответ — мало не покажется! В общем, такая тупость, со стороны подчиненного карается смертной казнью!

Знаешь, Харухи, а сейчас развитых стран, где бы смертная казнь применялась, уже и нет почти. Что на этот счет думаешь?

27

Одно из любимых развлечений японских подростков (и не только подростков) — нарисовать или написать на лице человека неосторожно заснувшего в «неподобающем» месте, например в классе, что-нибудь смешное или непристойное, в лучшем случае — нарисовать усы.

P.S. В тексте, буквально: «То есть,

если не хочу, чтобы мне все лицо разрисовали, ложиться РАНЬШЕ тебя, так? А взамен, если проснусь ПОЗЖЕ тебя, можно будет тебе усы нарисовать?» Ради логики исправил на свой страх и риск (прим. переводчика).

— А чего это я должна критиковать уголовное право других стран? Их проблемы — сами пусть и думают. А у нас впереди — чудесный остров!

Молясь, как бы еще чего впереди у нас не было, я взялся за сумку.

Корабль слегка затрясло, наверное, мы готовились причалить к пристани. Другие пассажиры тоже один за другим потянулись к выходу.

— Чудесный остров…

И что же мы увидим? Надеюсь, остров хотя бы не появился внезапно из воды, чтобы затем также внезапно под воду уйти?

— Все будет в порядке.

Коидзуми, будто догадавшись, о чем я думаю, кивнул.

— Обычный отдаленный остров. Ни монстров, ни сумасшедших ученых на нем нет. Гарантирую.

Гарантии этого типа особого доверия не заслуживают. Я без слов вопросительно взглянул на бледное лицо Нагато.

— …

Нагато также ответила мне тишиной. Ну, если с монстрами все же придется расправляться, она должна помочь. Я рассчитываю на тебя.

Корабль тряхануло еще раз.

— Кяя…

Асахина, потеряв равновесие, зашаталась, но была спокойно удержана Нагато.

На пристани нас встречали дворецкий и горничная.

— Приветствую, Аракава-сан, давно не виделись, — бодро произнес Коидзуми, подняв руку. — И Мори-сан тоже. Спасибо, что встретили, и извиняюсь за беспокойство.

Затем Коидзуми обернулся к нам, в ошеломлении стоявшим рядом, величавым, будто рассчитанным на зрителей театра жестом развел руки в стороны и расплылся в улыбке, раза в четыре шире обычной.

— Позвольте вас познакомить с управляющими особняка, любезно предоставленным в наше распоряжение — Аракава-сан и Мори-сан. Они — дворецкий и горничная, ну полагаю, это вы и так уже поняли.

Ясно дело поняли. Я взглянул на двух персонажей, которые еще раз вежливо поклонились. Казалось, что вместе с их поклоном должны раздаться аплодисменты.

— С нетерпением ожидали вашего прибытия. Аракава, дворецкий.

Пожилой, седовласый, с роскошными усами джентльмен в безупречном черном костюме-тройке снова поклонился, приветствуя нас.

— Мори Соно, прислуживаю по дому. Приятно с вами познакомиться.

Девушка рядом с ним также поклонилась, опустив голову практически на тот же угол, что и дворецкий, а затем, через тот же самый промежуток времени, что и он, подняла глаза на нас, поневоле заставив засомневаться, а не отрепетирована ли эта сцена заранее немалое количество раз.

Понятно, что Аракава-сан был человеком в годах, но назвать его точный возраст было затруднительно, что же до горничной Мори Соно, то определение ее возраста на первый взгляд никаких проблем не вызывало. Судя по виду, она была почти что нашей ровесницей, но может, она специально примолодилась с помощью косметики, или же у нее просто такое особенное лицо?

— Дворецкий и горничная? — пробормотала Харухи, будто захваченная этим известием врасплох, но и я чувствовал себя так же. Вот уж не знал, что такие профессии впрямь существуют в Японии. Я-то думал, что они уже давным-давно превратились в древние окаменелости, оставшись лишь в качестве теоретических понятий.