Скверная жизнь дракона. Книга шестая
Шрифт:
Я уже было хотел уйти, как вспомнил про один важный момент. Я должен уметь готовить структурные зелья. На самом первом занятии этот момент мы уже обговаривали, Хлар’ан обещал разузнать про доступные ингредиенты в академии. К сожалению, для золотой кваралитской массы их так и не появилось — тёмный посоветовал обратиться к алхимикам в городах, если структурный раствор нужен мне к следующим свободным дням.
На обед ученикам-контрактникам подали картофельное пюре с грибами в сливках и густой куриный суп. Это был первый раз за последние дни, когда я обедал в бараке. Как начались занятия с Хлар’аном, то всё время ходил в ближайшее к мастерской здание с
Два дня назад академический городок потревожил взрыв очередной мастерской. Тогда время было позднее, близкое к ужину, и в мастерской находился только мастеровой и три ученика — но отлетевшей балкой насмерть прибило трёх невольников академии и ещё двое пострадали. Один из них, с изумрудной серёжкой в левой мочке уха и карими глазами, отделался лёгким ушибом и сейчас отлёживался в кровати. Ула весь следующий день просидела у меня в первой комнате: я когда вечером вернулся, то под красными заплаканными мешками под глазами этих самых глаз не заметил. Пришлось силой заставить девочку умыться да пообещать привезти какой-нибудь братику подарок — только тогда Ула пришла в себя и кое-как улыбнулась.
Сейчас же, смотря на доски со ставками — я мысленно благодарил судьбу, что мне назначили именно Хлар’ана. Он уже тридцать лет работает в академии и взрываться не планирует. А вместе с ним не взорвусь и я.
В самом конце архива, в небольшой пристроенной мастерской с виду ничего не изменилось. Но на дальнем столе появилась тяжёлая металлическая хреновина на ножке, похожая на продолговатый овал с сильно закруглёнными концами.
— Не рано ли? — я показал на приблуду для размягчения и растяжки кожи. — Сейчас зима и не факт, что я вообще смогу добыть десяток кожи.
— Даже если привезёшь три, то всё равно получишь учебник, — Густах на секунду задумался. — Придётся потом наверстать и довести оставшиеся. И если привезёшь две, то ничего дать не смогу.
— Буду стараться.
— Ты принёс? — с лёгким нервным придыханием спросил наставник.
— Куда-то торопишься? — я полез в рюкзак за тремя скрученными в трубочку листками.
— Нужно идти в городок, только тебя ждал.
Густах во время нашей прошлой встречи рассказал, что он сейчас разрывается из-за скорой добычи кожи кракчатов и его задания. Кожу академия давно не получала, всё немного подзабылось и надо вновь договариваться на производство расходников. Главное в том, что нутон нашёл в принципе несуществующую вещь, горящую двое суток с одинаковым жаром. Это растормошило многих мастеровых, они даже безуспешно попытались выведать у Густаха об этой непонятной розовой шайбе, ибо в его успехе уже никто не сомневался.
Я передал наставнику листки с нарисованными на них магическими печатями. По листу на каждую из магических школ: Миаская, Нуаская, и Этаская. Густах минут десять изучал каждую из печатей, постоянно заглядывая в принесённые мною учебники.
— Всё в порядке, — наставник удовлетворённо кивнул. — Можешь переписывать на магическую бумагу. Магической энергией напитаешь где-нибудь на поле матонов. Запомнил, как выглядят признаки коратации?
— Если от чернил начнёт исходить лёгкий треск как от сырых дров в костре и бумага загудит и завибрирует — то я немедленно отскочу от бумаги.
— И «Стрелой магии» уничтожишь. Ты уже определился, какая из школ подходит тебе?
— Я посматриваю на Нуаскую школу. У неё логичное вписывание сигилов в печать.
— Логичное? — Густах усмехнулся. — Когда
— К чему это? Каждый раз, когда я прихожу, ты всегда спрашиваешь о моём предпочтении?
— Сам должен понимать, — Густах в который раз задумчиво посмотрел на мои отращённые пальцы. — Из-за твоей магии. Меня в тот день вызывали в магистрат и рассказали о произошедшем. У тебя только два варианта, Ликус, пойми. Либо ты сможешь пользоваться магией с помощью печатей и класса, который рано или поздно получишь, или вообще не сможешь пользоваться магией. Точнее, сможешь, но она окажется для тебя слишком дорогой.
— То есть? Это всё тебе в магистрате рассказали?
— Да. Если тебе уготован второй вариант, то будешь вязать печати и других магов просить их заполнить, или будешь пользоваться камнями маны. Всё это не дёшево, — Густах начал собираться к выходу. — Но пока рано отчаиваться. Послезавтра всё решится. Тебе сколько раз осталось сходить в магистрат?
— Завтра утром последний.
— Значит, тебе остаётся только перенести печати на магическую бумагу и внести в них энергию, — Густах показал на дверь. — Ты уж меня извини сегодня, но дел много.
Я отнёсся с пониманием и поспешил сложить всё обратно в рюкзак, ибо от наставника и так получена вся информация. Каждый раз, когда я приходил к Густаху с вопросами по начертательной магии, то по несколько часов слушал о нюансах, о которых даже не догадывался.
По возвращении в барак меня поджидала картина умиротворения и милоты. В первой комнате, свернувшись клубочком на небольшом диванчике, как кошка, мирно посапывала девочка лет восьми с широким шрамом на лбу и изумрудной серёжкой в правом ухе. В шкафу уже висела постиранная одежда для тренировок, на небольшом столике около дивана стояла плетёная корзинка. Такую выдают после каждой тренировки с матонами: в ней хлеб, сыр, немного вяленого мяса или варёных яиц, немного орехов и сухофруктов, и маленький бурдюк с чаем. Раньше клали бутыль некрепкого вина, но я настоял на замене. В академии контрактников плотно кормят и частенько содержимое корзины выбрасывалось — а тут появилась Ула, которой алкоголь пить рано, но которая с удовольствием согласилась подъедать припасы. И сейчас, оставив в корзинке только кусочек сыра, девочка сквозь сон сыто причмокнула губами.
Накрыв невольницу своим плащом и стараясь не шуметь — я разложил на столе письменные принадлежности, сходил на кухню и зажёг там свечи, и приступил к вязанию печатей на магической бумаге. Логично было бы говорить, что приступил к начертанию печатей, но наставник советовал привыкать к этим словесным вывертам.
И как только разумные умудрились создать себе такую проблему, как начертательная магия? Это ведь даже не головная боль, и не зубная, и не проблема вселенского масштаба, а любимое наслаждение садомазохиста с тысячелетним стажем. Эта разная трактовка дворфийских рун, и различное построение сигилов и их применение — всё это не доставляет удовольствия в жизни.
В трёх выданных мне школах из ста пятидесяти трёх рун шестьдесят читаются абсолютно по-разному. Та же руна нар, выглядящая как круг с двумя закрученными против часов стрелки лучами — в школе Миаск считывается как проводник энергии и имеет заложенный смысл слов как белый, ходить, ягода и другие; в школе Нуаск она тоже проводник энергии, но имеет смысл слов как зелень, бег, звезда и другие; а в школе Этаск эта руна звучит как корабль, птица, оранжевый и ещё с десяток значений, а также считается усилителем спокойного потока природной маны.