Скверно для дела [= Плохо для бизнеса]
Шрифт:
Ответного щелчка замка не последовало. Он попытался снова, затем еще раз, выдерживая интервалы между звонками, наконец в третий раз выдал целую серию почти непрерывных сигналов, сопровождая их весьма нелестными, но выразительными ругательствами. Он уже почти собрался совершить марш-бросок под дождем к закусочной за углом в поисках телефонной будки, когда обнаружил, что спиной к подъезду стоит женщина — спиной потому, что складывает зонтик, чтобы пронести его через дверь. Справившись с зонтом, она повернулась и тут, вздрогнув от испуга, заметила Фокса.
— Опять повезло, — заметил он. — Я прибыл для того, чтобы
В глазах Эйми не играли обычные искорки, а лицо поражало своей бледностью.
— Я отправилась в постель, — ответила она, — и не могла заснуть. Поэтому встала, оделась и вышла прогуляться. — Она достала из сумочки ключ.
— А что, разве мистер Клифф не околачивается поблизости?
— Нет, он ушел вскоре после того, как ушли вы.
Сразу же, как сделал несколько… замечаний. — Она открыла дверь. — После вас… после того, что вы… но я просила вас помочь мне и полагаю, что не вправе возмущаться. Вы подниметесь?
— Если можно! Я бы хотел задать вам пару вопросов.
Она не ответила, и Фокс прошел за ней в вестибюль и вверх по лестнице. Другим ключом была открыта дверь в квартиру, и они оказались в гостиной. Она включила свет.
— Извините, но мне надо убрать его, — произнесла Эйми с вымученной вежливостью и с зонтом в руке, с которого капало, пересекла комнату и открыла другую дверь.
Фокс со складкой, внезапно появившейся на его лбу по непонятной причине, шагнул вперед нее, чтобы комната, в которую прошла Эйми, оказалась в поле его зрения. Это была ванная, и Эйми ставила там зонт для просушки. Сделав это, она вышла и стала расстегивать пальто.
— Черт бы меня побрал! — вырвалось у Фокса.
При звуках его голоса она резко вздернула голову, чтобы взглянуть на него, и, увидев его лицо, смутилась.
— Что… в чем дело?
— Извините меня, — попросил Фокс. — Я и в самом деле прошу прощения. Меня только что поразила молния. Дождь обычно следует за молнией, но в этот раз предшествовал ей. Мне больше не нужно задавать вам никаких вопросов. Вы прекрасное и утонченное создание, и если где-то как-то я прежде любил вас, то теперь просто обожаю. Доброй ночи и счастливых сновидений!
Она все еще таращилась в недоумении, когда хлопнувшая дверь возвестила о его уходе.
Фокс не сбежал по лестнице. Он спустился не торопясь и так же медленно направился к своей машине, как человек, голова которого настолько поглощена другими делами, что его ноги, в мудрости своей понимая, что голове не до них, предпринимают необходимые действия и идут сами по себе туда, куда надо. В автомобиле, оказавшись за рулем, он сидел долгое время не шевелясь, пристально вглядываясь в дождевые капли, пляшущие на лобовом стекле, с такой сосредоточенностью, которую вряд ли превосходила сосредоточенность его однофамильца из XVIII века, государственного деятеля Чарлза Джеймса Фокса, когда он заключил пари на пятьдесят тысяч фунтов стерлингов с Ричардом Бринсли Шериданом на то, чья дождевая капля быстрее скатится по оконному стеклу в клубе. В конце концов, все еще машинально, он повернул ключ зажигания; обратный путь занял у него вдвое больше времени, когда он прежним маршрутом добирался до дома номер 914 на Восточной Двадцать девятой.
Он обменялся кивком с мужчиной в дождевике, который, казалось,
— Как раз вовремя. Заходи! Окружной прокурор желает услышать…
— Пусть обождет. — Фокс уже не был медлительным, а скорее порывистым. Он протиснулся в дверь и прошел на кухню. — Место окружного прокурора в суде. Вместо этого он пришел сюда да еще оставил открытой дверь… Я кое-что раздобыл.
Дэймон, будучи хорошо знакомым с интонациями голоса Фокса и его манерой разговаривать, после того, как бросил на него один-единственный быстрый взгляд, зашел на кухню и спокойно прикрыл дверь.
— Хорошо! — сказал он. — Укушу потом. Так что ты там такое раздобыл?
— Думаю, что раздобыл, — поправился Фокс. — Не сочтите за труд! Принесите сюда шкатулку!
Инспектор разглядывал его.
— Не знаю. Боюсь, что весь твой улов — это одна болтовня, но…
— Там будет видно! Просто принесите ее сюда, угу?
Дэймон вышел и спустя мгновение вернулся с кожаной сумкой. Он поставил ее на стол, извлек шкатулку и вручил Фоксу. Затем застыл в готовности предпринять необходимые действия на тот маловероятный случай, если вдруг у Фокса поедет крыша.
Казалось, однако, что Фокс и в самом деле слегка тронулся, хотя и не в такой степени, чтобы к нему применять силу, так как вместо того, чтобы открыть шкатулку, он крепко зажал ее в руках и начал сильно трясти из стороны в сторону. Его поза подтверждала, что он к чему-то прислушивается, хотя все, что можно было там услышать, — это стук башмачков о стенки. Он остановился, мгновение пристально смотрел на шкатулку, сжав губы, затем опять стал трясти ее, но уже не столь сильно, как прежде, потом положил ее в сумку и взглянул на инспектора с удовлетворенным видом.
— Все в порядке, — объявил он. — Я добыл это! Я знаю, кто убил Тингли!
— Вот это здорово! — саркастически ответил Дэймон. — Просто здорово! Имя и адрес?
Фокс покачал головой.
— Пока еще нет! И, ради бога, не начинайте тянуть из меня душу, потому что, кроме спора, это ни к чему не приведет и вы ничего не выиграете.
— Смогу, если…
— Нет, заранее обречены на проигрыш! Вам не с чего пойти против меня, потому что у вас нет ни малейшего понятия, где находится джокер. Вы уже признались здесь, что, насколько можете судить, все упирается в Джада, а это дохлый номер. Я не показываю вам язык, а просто констатирую факт. Лучше просто ответьте мне на один или пару вопросов… Скажем, на такой: были ли на шкатулке отпечатки пальцев?
— Ха! Клянусь богом! Чего ради я должен отвечать?
Фокс просяще вытянул ладони.
— Будьте разумны! Разве это вам повредит, если вы скажете, обнаружены ли отпечатки пальцев на шкатулке?
— Нет! Совсем не было! Их стерли.
— А внутри, на содержимом шкатулки?
— Да полно! Отчетливо — Тингли и Филипа, не говоря уже о мешанине прежних.
— Весьма обязан! Это подходит. Вы все еще держите человека в офисе Тингли?
— Даже двух. Шесть человек в три смены. Мы не смогли опечатать помещение, так как в нем постоянно кому-то что-то требуется…