Сквозь измерения

Ястребцова Анастасия

Высунувшиеся на шум из воды русалки расхохотались своим скрежещущим смехом и подплыли поближе к берегу, чтобы посмотреть на забавное представление: тёмная эльфийка с фениксом уже практически дрались, пытаясь друг другу что-то доказать. Птица хлопала крыльями, летала кругами, бросалась Нае в лицо, пока не получила по наглому клюву и не оказалась прижата дурной пищащей башкой к земле. Выслушав в таком положении нотацию о нормальном поведении и своих элементарных навыках, которые у неё вообще-то должны были бы быть, Перепёлка, в конце концов, сдалась и исчезла. Через несколько минут Ная наконец-то

озвучила своему хихикающему отряду результат их совместных попыток что-нибудь увидеть под водой:

— Там два измерения: одно — золотое, второе — чёрное. На этом восприятие Перепёлки заканчивается. Она выросла среди нас и не привыкла быть где-то кроме нашего измерения — другие ей даром не нужны, поэтому она даже не пытается в них разобраться. Может, просто ещё слишком молодая для этого. Или слишком ленивая из-за того, что никогда не была в обществе себе подобных.

— Ты раньше целые миры видела… — даже с каким-то сожалением вспомнил Асин.

— Не я, — поправила его Ная, — да и не важно уже. Сейчас всё, что я могу увидеть, я описала. Два слоя реальности параллельно с нашим — золотой и чёрный.

— Какой хоть первый идёт? — уточнил маг.

— Никакой, — пожала плечами женщина, — они параллельны. От себя могу предположить, что золотое измерение — это то, в котором русалки плавают и руины лежат, а чёрное — это то, откуда на меня напал монстр. Почему Кьяр не увидел ни одно из них, Ариен увидел золотое, а я — чёрное, думаю и так понятно. Скорее всего так будет и дальше: Ариен будет видеть то, на что отзывается его Звезда, я — тварей, остальные — ничего.

— Тогда логично предположить, что золотое измерение — творение Богов, — заметил Аэн.

— Все измерения — творения Богов, но ты прав: это, видимо, создано как-то по-особенному, — согласилась Ная, — возможно, нам даже стоит отмести теорию, что Има уничтожили Боги… Если это не остатки какой-то их разрушающей магии, конечно.

Мужчины задумались, анализируя услышанное. Последствия встречи с Демоном и Богом для Наи и Ариена проявились очень неожиданно. Весь остальной отряд и даже они сами уже, можно сказать, практически забыли об этой истории, но вот она снова перед ними — два тёмных эльфа и два измерения. Ная, как всегда, дралась со всем, что попадалось на пути, Ариену же доставалось всё на блюдечке просто за веру в лучшее. Остальные занимали позицию наблюдателей и благодарили Богов, что всё самое грандиозное валится не на их головы.

Было время, когда Ная боялась, что конкуренция между мужчинами могла стать камнем преткновения в отряде, ведь сила Ариена очень стремительно возросла после того, как он получил свою Звезду, хотя дело было и не в ней. Но ему в этом плане, к счастью, никто никогда не завидовал — его магия была настолько проблемной, что даже её мощь не вызывала ни у кого никакого желания владеть чем-то подобным. Самая капризная из всех возможных, магия света, была его личным приговором по жизни. Возможно, он был единственным, кто мог от этого не страдать — любой другой на его месте сходил бы с ума, либо от непостоянства, либо от недостатка атакующей мощи, потому что сохранять такое стабильно спокойное состояние, как то, в котором большую часть времени пребывал Ариен,

для большинства было просто невозможно, а это была основа силы его света. Сам Ариен же просто шёл за своей госпожой, и она была единственной, кто был способен его разозлить или как-то вывести из себя, но случалось это редко. Обычно он был абсолютно доволен жизнью, так что и свет его тоже вёл себя достаточно стабильно.

Ная же по характеру всегда была взрывоопасной, так что сравнение с Демоном, для неё было не в новинку. Она, в отличие от Ариена, с завидным постоянством на что-то раздражалась, и на эмоциях могла спалить не вовремя попавшихся под руку в тоннеле монстров дотла вместе с костями. Магию она свою обожала и пользоваться ей тоже любила. Если была возможность что-нибудь сжечь ко всем гоблинам, она ей пользовалась и получала от этого истинное удовольствие. Крушащий всё демон во плоти. К счастью, это был демон, которого его отряд знал и любил, и который никогда не переходил черту.

Пока все раздумывали о превратностях судьбы, соединившей двух абсолютно противоположных в своём поведении тёмных эльфов, и о том, почему измерения видят только Ная и Ариен, не считая того, что их обоих коснулась магия Хаоса, которая была намного сильнее любой магии дроу, никто и не заметил, как молчание затянулось.

— Мы зашли в тупик? — прервал через несколько минут тишину Зиран.

— Нет, — словно вернувшись в реальность, твёрдо пресекла его попытку усомниться в способности её отряда докопаться до истины Ная, — Кьяр, тащи русалку!

Танцор удивлённо поднял бровь, но встал и пошёл к воде. Рашшас у берега не оказалось, но другие девушки позвали её довольно быстро. Буквально через минуту её зелёные глаза блеснули над поверхностью, и она подплыла к Кьяру, с явным удовольствием позволяя снова взять себя на руки.

Когда Кьяр так же, как в пошлый раз усадил русалку на своих коленях, Ная задала интересующий её вопрос:

— Рашшас, ты знаешь что-нибудь про жемчужины-сайеры?

— Это что? — приподняла точёные брови девушка.

— Здесь якобы встречаются жемчужины, обладающие свойством один раз спасать своего владельца от смерти, — пояснила предводительница.

— Чушь! — фыркнула Рашшас. — Кто тебе такой бред в уши налил?

— Река под озером — Сайера? — проигнорировала язвительность русалки Ная.

— Ну, дроу из Изумата её так называли, — кивнула та.

Видимо, пока Кьяр беззастенчиво гладил её живот и талию, ей было совершенно без разницы, о чём её спрашивали — она отвечала на всё, только чтобы эта ласка не прекращалась.

— Ты можешь что-нибудь рассказать об Има или о том, что со мной случилось под водой? — продолжала допрашивать девушку Ная.

— Затопленный город — обломки зданий, поросшие полипами, какие-то сохранившиеся предметы, вроде посуды и расчёсок. Ничего необычного Има из себя не представляет, — пожала плечами Рашшас, — что на тебя напало, я тоже не знаю. И никто из русалок не знает. Нацца видела, как ты смотрела через решётку, а потом в воде внезапно появился сильный запах крови — словно сама по себе на твоей руке появилась эта жуткая рана, — она указала на предплечье предводительницы, — а потом и на груди тоже.