Сквозь паутину лжи
Шрифт:
Вот он, сам вердикт. Я понимаю, что тянуть время больше нельзя. Император рывком поднимается и потягивается, словно дикий зверь перед охотой.
Меня раздирают сомнения. Глупо умирать я не собираюсь, но и продавать душу не стану. Не тому, кто отнимает человеческие жизни, как беспечный ребёнок, отрывающий крылья бабочкам. Нет! Мой ответ будет иным.
– Простая древняя мудрость гласит, что малые жертвы позволяют избежать больших, – произносит государь. – Если тебе так тяжело принять эту истину жизни, значит, нам пора закончить, Рен.
По рукам Императора струятся потоки
Я поднимаюсь следом, сбрасывая чужой облик. Уверен, со стороны это выглядит жутко, такое зрелище точно напугало бы деревенских детишек и Лин, когда она была ещё совсем маленькой. Но сейчас сестры нет рядом. Никого нет. Я в одиночку встаю против своего врага. Лоскуты кожи опадают на землю, превращаясь в труху. Бугры мышц вздымаются на моём теле, словно я заново родился. Всем существом я ощущаю нарастающую внутри мощь. Моё ядро пылает.
– Альдавиан!
Обращаюсь к Императору по имени, уже зная ответ и не намереваясь больше называть этого человека владыкой или как-то ещё. У него лишь одно истинное имя:
– Убийца! Память о Лин и моих павших товарищах не продаётся. Даже за место подле трона. На этом свете или в посмертии я однажды заставлю тебя ответить за содеянное! Я…
Договорить не успеваю. Альдавиан молниеносно оказывается рядом, и его рука врезается в центр моей груди. Кости трескаются. Рвётся плоть. Дикая боль раздирает всё тело.
Силой удара меня отбрасывает в дальний край двора.
Сгруппировавшись в воздухе, я умудряюсь приземлиться на ноги, но спиной впечатываюсь в стену. По земле пробегает дрожь. Альдавиан приближается медленно, неторопливо огибая пруд.
– Ты сделал свой выбор, – произносит он. – Скажу честно, Рен, я расстроен. Думал, наконец, нашёлся достойный претендент в мой ближний круг, где не нужно прятаться и скрывать свои тайны. Но теперь ты знаешь слишком много. Достаточно, чтобы поднять ещё одну шумиху. Поигрался, и хватит, пора отправляться на покой!
Он исчезает, но и я не стою на месте. Активирую Шаг Пылающего Солнца и пускаюсь по двору, не оставаясь на одном месте дольше удара сердца. Следом за мной бьют яркие вспышки, мелькают напитанные Ки руки Императора. Я хожу по самой тонкой грани. Каждый взмах его кулака вызывает режущие порывы ветра, несколько ударных волн прочерчивают стены и землю трещинами, одна раскалывает ствол молодой сакуры.
Пока мы соревнуемся в скорости, я постепенно раскидываю по округе Оплетающий Побег, окутывая корнями весь двор. Растительность, подчиняясь моей мысли, выстреливает наперерез врагу, но покрытый небесным светом Император ускользает даже от самых хитроумных атак. Острые, как бритва, древесные лезвия не находят цели и тут же выгорают в ярком слепящем сиянии.
Длани Асуры распускаются, словно лепестки лотоса. Пока Император продолжает уворачиваться, я нападаю на него. Раскалённые призрачные кулаки пронзают воздух, но всё так же не достигают цели. Альдавиан, уклоняясь, ловит одну из моих фантомных рук, сжимая её пальцами.
– Мальчишка, в тебе таится такой пугающий потенциал,
– Вот поэтому я никогда не встану на твою сторону. Ты говоришь о справедливости и защите людей, но без колебаний убиваешь детей, чтобы продлить свою жизнь. Чтобы настырно цепляться за власть. Ты такое же чудовище, как и те демоны, с которыми сражаешься! Жалкий лицемер и мясник, прикрывающийся благими намерениями. Если для тебя цель оправдывает любые средства, то ты ничем не лучше тех, кого называешь врагами! Они, по крайней мере, не скрывают свою природу. Трупоеды! Все вы – чёртовы трупоеды!
Мои руки окутывает призрачное облачение, и шесть конечностей сливаются в единый удар, наполненный всеми моими эмоциями и неистовой яростью. Шквал атак обрушивается на Императора. Однако он стоит неподвижно, выставив перед собой ладонь. Лёгкое свечение формирует перед ним прочнейшую преграду, которую я не в силах пробить.
Чем сильнее гремят эфемерные конечности о щит противника, тем всё более скучающее выражение расползается по его лицу.
Корни поднимаются вокруг Альдавиана, сплетаясь в смертоносный клубок древесных лезвий, но он одним взмахом прерывает мою атаку, расщепляя все побеги в мелкую труху.
– Всё это так надоедливо… – звучит его голос, перекрывая рёв моих ударов.
Наполненный ненавистью крик рвётся изо рта, когда я наращиваю скорость.
Янтарные росчерки моих атак раскаляются добела, но меня сносит мощнейшей волной света. Император, словно само солнце, обращает на меня испепеляющий взгляд. Часть энергии мне удаётся блокировать, но Длани Асуры опадают, как лепестки цветка. Ударной волной меня впечатывает в стену, оставляя отверстие, повторяющее мой силуэт.
Император мгновенно оказывается рядом и несколькими точными ударами по узловым точкам лишает меня сил. Я ощущаю, как течение Ки по меридианам сбивается. Пытаюсь подняться, но ноги не слушаются.
В теле не осталось ничего, кроме боли и ненависти.
На кулаке Альдавиана сгущается ослепительная энергия.
Далеко же я прошёл, но недостаточно…
Прости, сестрёнка.
Он замахивается, и последнее, что я слышу:
– Мне жаль, Рен…
Глава 2
Ядро Императора пылает словно полуденное солнце. Могучая аура обрушивается на противника, гася последние искры сознания. Губы Альдавиана едва шевелятся, повторяя:
– Мне действительно жаль…
Однако он не в силах нанести завершающий удар. Императора охватывает волнение, и он колеблется в решающий момент. Всего миг, но и этого довольно, чтобы отступить. Руки сами опускаются. Ещё недавно этот самозванец Рен, носивший личину Зено, невзирая на гнев и жажду мести за сестру, спас Альдавиана от заговорщиков, разоблачив подготовленную предателями ловушку. Возможно, её силы хватило бы, чтобы, если не убить, то тяжело ранить государя, а это само по себе могло подтолкнуть сомневающихся на открытый мятеж, усилив позиции изменников.