Сквозь Пекло

Асеева Елена Александровна

— Джюли, чего тебе этот Иглед шипел?

— Сказал, — довольным голосом, ответил Джюли. — Что у меня на макушке появилось фиолетовое пятно и надо об этом воеводе доложить.

— Джюли, ты, мне только честно скажи, а я, правда, на Пана стал похож, — поинтересовался Святозар.

— Нет, на Пана, ты сейчас не похож, — успокоил наследника Джюли. — Однако лицо твое все покрыто черной тирликовой мазью, и понять, на кого ты похож невозможно.

— Не хотелось бы мне вернуться в Явь, к моей раскрасавице жене, таким дурашманом как Пан, — усмехаясь, сказал Святозар. — Думаю, что меня тогда не только Любава испугается, но и все, кто увидит.

— Не тревожься Святозар, колдун Маргаст тебя излечит, — тяжело вздыхая, заметил Джюли. — Ведь он подчиняется Вию, а тот очень за тебя беспокоится и не позволит, остаться тебе уродливым… Да, и потом, видел бы ты, во, что превращает дасуней хлыст Вия, однако через какое-то время, после шептания Маргаста, они выглядят совершенно здоровыми.

Святозар негромко захмыкал, и широко улыбнувшись, молвил:

— Ну, если в твоем понимании

Джюли эти отвратительные морды дасуней называются здоровыми, то мне становится страшно за свое лицо… Интересно, после лечения, что со мной произойдет? У меня отпадет нос, выкатятся из глаз очи или растянется до ушей рот?

— Нет, таким как они, ты, не станешь, — поспешил успокоить Святозара, Джюли. — Я имею ввиду, что обожженные места заживут и даже не останется шрамов.

— Интересно, а почему тогда не заживают раны от кнутов дасуней? — спросил наследник, и, нащупав на покрывалах подушку, придвинул к себе и положил на нее левую руку, чтобы удобнее было лежать.

— Потому что, — пояснил Джюли, и наследник услышал, как тот на мгновение оторвался от своего занятия. — Потому что кнутами не бьют дасуней. Дасуни получают наказание от Пана и Вия, лишь кругопосохом и хлыстом. От этих ожогов помогает тирликовая мазь, которая излечивает раны. А от кнутов наверно нет лечения, потому что на душах раны не остаются, а дасуней кнутами никто не обжигает.

— Все ясно, — вздыхая, проронил Святозар. — Теперь мне стало намного спокойней, когда я узнал, что буду видеть, и лицо мое станет прежним.

Наследник смолк, и, протянув руку, прикоснулся к лицу, на нем толстым слоем лежала плотная, с какими-то мелкими пупырышками и волосками по поверхности, неприятная на ощупь мазь.

— Святозар, — прервал затянувшееся молчание Джюли. — А почему Вий называет ДажьБога твоим отцом? И вообще кто такой ДажьБог?

— ДажьБог… — протянул Святозар ощущая внутри себя теплоту от этого столь дорогого ему имени. — Джюли, ты, не знаешь, кто такой ДажьБог?

— Нет, я, конечно, знаю, что ДажьБог внук Сварога и Бог, — ответил Джюли. — Но кто он и чем знаменит не знаю?

— Джюли… ну, ты, даешь, — возмущенно заметил Святозар. — Это ж надо такое сказать: «Чем знаменит?», ты еще, Джюли, скажи, чем ДажьБог знатен… Это же Бог, как он может быть знаменит? — Наследник недовольно хмыкнув и немного помолчав, погодя начал сказ, — ДажьБог сын Бога Перуна, Бога битв и войны, и русалки Роси. По отцу он внук Сварога, а по матери внук Велеса. ДажьБог сильнейший витязь. Нет ни в Сварге, ни в Яви, ни в Нави никого, кто бы смог сравняться с ним силой, мощью, удалью, храбростью и смелостью! Много веков назад он победил и уничтожил самого Чернобога, правителя пекельного царства, — Святозар на малеша прервался, и, улыбнулся уголками губ. — Когда-то очень давно, через корову Земун он породил восурский народ, такой же сильный и смелый, как и он сам. А я, Святозар, был первым восурским ребенком, который появился на свет Божий. У нас у восуров есть сказ, а там такие слова:

«И вот Сварог… сказал: «Сотворены вы из пальцев моих. И будут про вас говорить, что вы — сыны Творца, И станете вы как сыны Творца, И будете как дети мои, И ДажьБог будет отцом вашим. И вы его должны слушаться, и он вам скажет, Что вам иметь, и о том, что вам делать, и как говорить, и что творить. И вы будете народом великим, и победите вы весь свет…»

Когда я родился, ДажьБог принес меня народу, который жил прежде на землях Восурии, возле Северного моря, и этот народ не имел сыновей, а лишь дочерей. ДажьБог отдал им на воспитание меня и других отроков, рожденных после меня. Но ДажьБог не просто породил восуров, он установил новые традиции и обряды, он защищал, учил и лелеял молодой народ. Он растил и любил нас, своих сыновей. И это ДажьБог создал восурский язык, за основу он взял язык того народа, который жил там прежде, но принес в этот язык новое начало. Он не просто возродил умирающий язык, он его переродил. И так как ДажьБог очень почитал и любил Бога солнца Ра вышедшего из лица Рода, он наполнил восурский язык его именем, светом и чистотой. Каждое слово восурского языка несет в себе огромный смысл, и только раскрыв этот смысл, мы можем понять само назначение слова. — Наследник опять замолчал, малеша подумал и добавил, — вот например слово радуга: ра — это имя Бога солнца, а дуга — это согнутая линия, которая образует кривизну. Вот и получается, что радуга — это исходящая от солнца кривая линия. А к примеру слово радость: слово дасть, дость, дать, давать — значит дарить, вручать, доставлять, то есть слово радость обозначает — дарящий солнце. Слово рассвет, само слово свет — это состояние противное тьме, ночи; значит слово рассвет, надо понимать следующим образом — восходящее на небо солнце прогоняет ночь и дарует нам день. Кстати, Джюли, в восурском языке даже звуки имеют значение: звук в — это звук закона; е — звук силы, потому слово вера означает — законную силу солнца. Звук т — звук творения; ц-крови; о-звук чувств, поэтому мы и зовем создавшего нас отцом, так как отец — это значит — силой чувств сотворивший кровь. Земной отец — творит плоть, свою кровь, а небесный отец — творит душу и свою духовную кровь посылает в человека. А не менее дорогое, для каждого человека, слово мать значит — вечно творящая судьбу, потому что ма — это звук судьбы,

этот звук произошел от имени Богини Макошь. Да и согласись Джюли именно мать и творит судьбу своего ребенка. Если мать любящая, нежная, заботливая, то дитя вырастет в любви и заботе, он вырастит достойным, светлым и счастливым, и любовь, и забота матери будет поддерживать ребенка до конца, поддерживать, помогать и подсказывать. И всегда, всегда достойная и светлая мать будет творить судьбу своего дорогого дитя. — Святозар горестно вздохнул, вспомнив свою мать, которая тоже творила своими руками и любовью его судьбу, и судьбу его несчастного брата Эриха. — А вот еще есть звук з — это звук отрицания, поэтому то углубление на площади Чернобога и называется зчаша, а проще говоря, то вовсе и не чаша. Это как слово разбой, ра-солнце, бой-битва, з-отрицание, и получается, что разбой — это битва отрицающая солнце, отрицающая свет, день, добро; битва совершающая набег, нападение, несущая тьму, ночь, зло. Я уже не говорю о том, что восурский язык насыщен, наполнен именами Богов и образованными от этих имен словами. Имя Богини Сречи — от него образовано слово встреча, ведь Богиня Среча посылается Богиней судьбы Макошь навстречу сильным духам, людям борющимся за счастье, людям которые не отчаиваются, не изменяют своей мечте, а смело идут вперед. От имени Богини весны и тепла Живы произошли слова живая, заживает, подживает и конечно оживает, ведь эта Богиня несет в себе пробуждение к новой жизни, и посему все слова с ее именем несут в себе это живое начало. От имени Бога Семаргла, Бога огня, произошло слово моргает, одно из названий жемчуга — маргарит; и название цвета — ярко-пунцовый. Огонь — это мерцающая, моргающая стихия, и все, что от него образовано тоже мерцает и моргает. От имени Бога Сварога произошло слово рог — оно означает силу, власть, могущество, и все кто носит рога на голове имеют такую силу и власть, к примеру: олень или лось, или наша прародительница корова Земун, и прародительница Дыя и Вия — коза Седунь. Рога-это уважение, мощь и благородство, ведь и сам звук ро-есть звук рождения.

Святозар еще много, что рассказывал Джюли про восурский язык, про восурского прародителя ДажьБога, про смелый и светлый восурский люд, и про свою прекрасную, горячо любимую землю.

Вий и Маргаст приходили теперь весьма часто и каждый раз колдун шептал-пищал над наследником свои черные шептания, а воевода недовольно бухтел на Маргаста считая, что Святозар, по его мнению, лишился своей былой красоты. Глаза наследника ничего не видели, перед ними бездвижно стоял бурый туман, и от этого Вий еще сильнее гневался и даже бил Маргаста хлыстом по голове. Но со временем бурый туман перед очами Святозара стал блекнуть, и стены темницы, и решетка, и валун, и Джюли стали обретать все более четкие очертания. А когда волосы на голове Святозара отросли настолько, что стали доставать до кончика носа, после очередного шептания колдуна, наследник открыл глаза, и наконец-то, четко разглядел окружающие его кругом стены и самого Маргаста. Каждый раз, когда колдун шипел над очами наследника, Вий уходил осматривать темницы, чтобы Святозар мог, без страшных для него последствий, открывать глаза. В этот раз наследник понял, что к нему вернулось его былое зрение, и он смог хорошо узреть колдуна Маргаста. Это был маленького роста человек, с рыже-черными, длинными и гладко приглаженными волосами, без бороды и усов. Маленькие навыкате черные глаза, смотрели в упор, и почти не моргая, у колдуна был малюсенький нос, тонкие губы и серая кожа, в его лице не было никаких уродств, но и приятным его нельзя было назвать. Маргаст был обряжен в серое длинное одеяние, а сверху на него было одето еще одно. Верхнее одеяние было длинное, без рукавов, с отверстием для головы и с большим вырезом впереди, чтобы могли спокойно двигаться руки, помимо этого ноги у колдуна были обуты в какие-то круглые кожаные башмаки, а сверху на рыже-черных волосах сидела низкая, плоская, чашеобразная, черная шапка.

— Что, — пропищал Маргаст и глянул своими черными глазами на Святозара. — Как ты видишь, человек?

— Хорошо, я вижу, — ответил наследник, и перевел свой взгляд сначала на выпуклые слова на стене, потом на Джюли, продолжающего стучать палкой, а после на вереницу душ. Святозар убрал с лица спадающие, длинные волосы и спросил, — вижу я хорошо, а вот как выгляжу?

Маргаст скривил свои тонкие, непонятного, грязно-красного цвета губы, осмотрел внимательно наследника, провел по коже его лица, маленькими, короткими пальцами и произнес:

— Ну, мне кажется, ты обрел свой прежний вид, до ожогов… но мне, ты, таким никогда не нравился. Уж лучше бы я оставил твое лицо перекошенным или в красных пятнах.

— О…о… нет, благодарю, Маргаст, — усмехаясь и ощупывая свое лицо, где все еще на левой щеке находилась не заживающая рана от кнутов, заметил Святозар. — Перекошенное лицо оставь для своих дасуней, а мне нравится мое прежнее. Да и еще, а эту рану, ты никак не можешь излечить?

Маргаст протянул руку, осторожно потрогал рану, и отрицательно покачав головой, принялся мазать ее сверху флюпенговой мазью, пропищав в ответ:

— Нет, это рана от кнута, мое черное колдовство ее не излечит.

— А, светлая магия, вылечит эти раны, — поинтересовался Святозар.

— Наверно, вылечит, — поморщившись, ответил колдун. А когда послышалась тяжелая поступь воеводы возвращающегося к темнице наследника, поспешил сказать, — закрой свои очи, человек, его мудреность, идет.

Святозар тут же закрыл глаза, слышно было, как Маргаст поднялся и поспешил навстречу к воеводе. Вий подошел к темнице и вновь тяжело задышал, точно он не шел, а бежал и при этом бежал вельми быстро. Воевода зашел в темницу, остановился, перевел дух и прерывисто сказал: