Сквозь Пекло
Шрифт:
— Но, как ты доплывешь потом? — спросил Дубыня и голос его также, как и голос Храбра дрогнул.
— Ну, если мне удастся оттуда выйти, — и Святозар засмеявшись, похлопал по плечу Дубыню. — То я, обязательно до вас доплыву, али долечу… А теперь прощайте, и прошу вас уплывайте сразу, как только я нырну, чтобы Черномор вас не заметил, да не наслал на вас, каких либо напастей.
Святозар убрал с плеча наставника руку и направился к борту ладьи, други и гребцы расступились, уступая ему дорогу. Наследник подошел к скамье гребцов ступил ногами на нее, и, пройдя по ней, подступил к самому борту ладьи. Опершись рукой о край борта, он залез на него сверху обеими ногами, и, выпрямившись в полный рост, застыл на месте, не решаясь оглянуться и посмотреть на дорогих ему людей. Сейчас на голубом, безоблачном небе не было ни облачко, яркое весеннее солнце светило прямо в лицо, согревая своими лучами и придавая уверенности. Святозар закрыл глаза, зачем-то глубоко вздохнул, и, оттолкнувшись от борта ладьи ногами, нырнул в холодное море, а когда вода над его головой сомкнулась, он тихо пошел ко дну. Наследник открыл рот, втянул в себя воду и
Морской холод сковывал движение рук и ног наследника, и плыть становилось все тяжелей и тяжелей, но Святозар старался не думать о леденящей тело воде, и, подавляя в себе внутреннюю дрожь, которая начала сотрясать тело, продолжал продвигаться вперед. Вокруг наследника проплывали рыбы: сельдь, скумбрия, ставрида, судак. Прямо перед глазами промелькнула похожая на леща большая рыбина обряженная в блестящую, серебряную чешую, она погналась за маленькой желтоватой рыбкой, каковая так быстро пролетела перед Святозаром, что он толком и не успел ее оглядеть. Через какое-то время, он смог рассмотреть, впереди, серое дно с огромными похожими на горы кручами. Но подплыв еще ближе, узрел, что, то были вовсе не кручи, а необыкновенные постройки находящиеся на великолепном круглом, приподнятом над морским дном, острове.
Святозар снова и снова раздвигал воду руками, и плыл вниз. Внезапно он почувствовал резкую боль в ушах и носу. На миг наследник замедлил движение, дотронулся правыми пальцами до носа, потом провел ими по поверхности ушей и шепнул заговор, и боль в тот же миг отступила. Холод уже настолько овладел телом Святозара, что плыть дальше не было сил, и наследник опять зашептал заговор, а когда пальцы его руки окрасились в лазурный цвет провел ими по телу и вещам, начиная от лба и кончая чоботами, и сразу почувствовал тепло, словно пробежавшее под вещами, по телу, на морг покрывшее его лазурным сиянием. Однако вода в море была настолько холодная, что тепло продержалось на теле совсем немного, и вскоре наследника наново стала пробивать дрожь и озноб. Он еще несколько раз шептал заговор, но тот действовал лишь какой-то миг, а засим тело вновь покрывалось гусиной кожей и начинало сотрясаться. Однако Святозар несмотря на холод, продолжал плыть, и теперь уже настолько приблизился к острову, что смог рассмотреть и сам остров, и постройки на нем.
В середине острова стоял высокий дворец, словно сложенный из четырех равных треугольников, наклоненных к друг другу и венчающихся на конце громадным, красным, круглым рубином, ярко горящим и ограненным золотым ободом. Сам дворец был белым и даже через темно-синие воды, его белизна поражала своей чистотой. Этот дворец по кругу окружали дворцы поменьше, они были в виде полукругов, с вырезанными на поверхностях стен, ступенями. И сами стены, и покатые крыши дворцов горели ярко-розовым светом, а в середину крыши был вставлен в серебряном ободе огромный нежно-розовый алмаз. Следующий ряд дворцов окружающий розовые постройки по высоте был еще ниже. У этих дворцов были также четыре стены, но эти стены до середины дворца шли вертикально вверх, а с середины резко, словно треугольники соединялись в один конец, в который был вставлен, в медном ободе, мерцающий голубоватый, круглый сапфир, а сама постройка была непонятного, толи синего, толи зеленого цвета. Последний ряд дворцов темно-бурого цвета, был самым низким и многочисленным. На вид это были обычные дома, с четырьмя стенами и плоской крышей, которая плавно перетекала в высокий полукруг, на вершине коего в буром ободе находился белый, слабосветящийся, круглый топаз. Чем ниже наследник опускался, подплывая к острову, тем ярче становилось морское дно, исходивший свет от необычных светящихся построек, наполнял воду розовым, голубым и белым светом. Опустившись еще ниже Святозар смог увидеть не только постройки, но и множество аккуратно выложенных по кругу дорожек из темного камня, а также какие — то низкие лавочки и изваяния.
Приближаясь к самому дну, он все меньше и меньше встречал рыб вокруг себя, зато теперь смог разглядеть людей, прогуливающихся по дорожкам между дворцами. Чем ближе подплывал наследник к царству Волыни, тем сильнее замерзал, руки и ноги почти его не слушались, а зубы во рту так стучали, что от этого стука дрожало все тело, но шептать заговор, чтобы согреться хоть на миг, уже даже и не хотелось. Внезапно Святозар увидел как с двух противоположных сторон царства, откуда-то из бурых дворцов, навстречу к нему выплыли существа. Впервый момент трясущийся наследник даже не понял, что это за существа, но когда те приблизились смог разглядеть, что сверху на огромных саженных осетрах, сидели люди. Эти люди, были примерно такого же роста, как и Святозар, у них зрилась бледно-голубая кожа, зеленые волосы, очень узкие, вытянутые лица с тонкими чертами и немного выпирающим вперед подбородком, удлиненные носы, не большие темно-зеленые глаза, ярко-синие губы и вытянутые кверху, заостренные уши. Не только лицо, но и вся кожа у них была бледно-голубой. Люди до пояса были не одеты, а их бедра окутывала тонкая землистая, похожая на женский подъюбник до колена, тонкая материя, крепившаяся на поясе бурым, узким поясом. Ноги их были обуты в легкие,
Когда люди, подплыв к Святозару, поравнялись с ним, то он, перевернувшись, так, чтобы ноги были устремлены ко дну, поклонился жителям морского царства.
— Хирфи мюн сумхахют? — спросил один из людей, каким-то булькающим, громким голосом и посмотрел на наследника своими зелеными глазами.
Святозар открыл рот и таким же булькающим, чужим голосом, не очень надеясь, что его поймут, ответил:
— Мне нужна морская владычица Волыня, супруга Бога Ра. Я, Святозар, наследник восурского престола, сын ДажьБога, — и застучал зубами от холода, сотрясаясь всем телом.
Люди некоторое время хранили молчание, с любопытством оглядывая стучавшего зубами и трясущегося Святозара, и переглянувшись между собой, сказали:
— Мюн умхатис ДажьБог.
Перед глазами Святозара поплыл какой-то синеватый туман, он на мгновение закрыл очи, отгоняя этот туман, и уже сам не понимая, что они спрашивают, но слыша имя своего Бога, кивнул головой. И тогда тот человек, который задавал вопросы, протянул руку, а когда наследник протянул в ответ свою, крепко схватил его за нее. Рука человека, была такой же холодной, как и окружавшая их морская вода.
Человек одной рукой держал Святозара, а другой, направил осетра вниз, прямо к великолепному белому дворцу. Они поплыли с огромной быстротой так, что наследник не успевал дышать, а перед глазами не просто мелькал, а уже недвижно стоял синий туман. Вскоре они опустились перед тремя не высокими ступенями сияющего белым светом дворца, прямо на темно-серую дорожку из оникса. Святозар встал ногами на ее поверхность и почувствовал, что ног у него нет, а вместо них какие-то не сгибающиеся деревянные палки, на которых не то, чтобы стоять, а даже опираться было трудно. Синий туман продолжал появляться перед глазами, но наследник сделал над собой усилие и потряс головой, отгоняя его, а когда то марево иссякло, увидел белый дворец, три широкие ступени окружающие его. Во дворце совсем не было окон, а вместо дверей находился высокий треугольный вход, по обе стороны от коего стояли люди, похожие на тех, что доставили его сюда. Только эти люди были одеты в синие подъюбники и сандалии, а на головах у них были синие кубкообразные колпаки, с рисунками и усыпанные маленькими переливающимися топазами. Охранявшие вход, хмуро глянули на явившихся в бурых колпаках людей, перевели взгляд, и с неподдельным интересом, оглядели тяжело вздрагивающего от холода Святозара, да вопросили на непонятном языке:
— Хирфи хефу сумхахют?
— Хеф умхатис ДажьБог, — ответил держащий за руку Святозара человек, и, сойдя с осетра, низко поклонился охранявшим дворец.
— Умхатис ДажьБог? — переспросил человек, в синим колпаке, и зыркнул на наследника.
— Мне нужна владычица Волыня, да поскорей, — очень тихим, слабеющим голосом, вымолвил Святозар. — Я сын ДажьБога… скорее ведите меня к ней, а иначе, еще миг, и я умру.
Человек в буром колпаке отпустил руку наследника, и Святозар на своих не гнущихся ногах, тяжело шагнул на первую ступеньку дворца. Но так как от холода ноги его не слушались, а тело не подчинялось, он, ступив на ступеньку, тут, же на нее опустившись, сел, а в ушах и носу опять появилась резкая боль. Человек в синем колпаке поспешил к обессиленному наследнику навстречу, и бережно подхватил его под руку, да повлек за собой. В самый последний морг, когда от холода уже закрывались глаза, Святозар увидел полутемный, серый, каменный потолок и стены… Посем широкий, высокий зал с треугольными устремленными вверх белыми стенами… Боль в носу и ушах пропала, сменившись на обжигающее тепло в голове, а когда на него навалился синий туман, погребающий всякую мысль, наследник потерял сознание.
Глава двадцать седьмая
Святозар очнулся и тяжело вздохнув, открыл глаза, и первое, что увидел яркий голубой свет. Поначалу, он даже и не понял где находится. Однако слегка приподняв голову, разглядел, что лежит на ложе, в широкой бледно-голубоватой комнате, где четыре треугольные стены, плавно наклоненные друг к другу, сходились в одной точке. В комнате и стены, и пол были голубоватые, здесь не имелось окон, а вместо двери находился треугольный вход. Широкое ложе, сделанное из переливающегося голубого материала, стояло посередине комнаты, и было укрыто голубыми укрывалами. В четыре угла ложа были вмонтированы не высокие, тонкие столбы спирально закрученные, на которых крепилась словно крыша голубоватая, прозрачная материя, такая тонкая, что сквозь нее проглядывалась верхушка комнаты. Рядом с ложем Святозара на прекрасном со спинкой сиденье, усыпанном крупным жемчугом розового и черного цвета, сидела красивая женщина. У женщины была белая кожа, и длинные ярко-желтые волосы до земли, заплетенные в широкую косу. Лицо ее было божественно прекрасно с высоким лбом, небольшим носом, тонко очерченными алыми губами, с легким румянцем на щеках и зелеными, глубокими, словно омут глазами. Женщина была молодой, и в тоже время в ее взгляде, лице, плотно сомкнутых губах чувствовалась какая-то необыкновенная мудрость, наполненная тысячелетиями прожитой жизни и полученных знаний. На ней было одето белое длинное неширокое, наподобие сарафана одеяние, которое начиналось возле груди и свободно спадало до земли, на ноги обуты белые сандалии, усыпанные по поверхности тонких ремней, опоясывающих ногу, белым круглым жемчугом, на голове высился длинный, высокий, заостренный кверху золотой колпак, от оного в разные стороны расходилось неяркое желтое свечение. В середине колпака, белым цветом, на языке Богов были начертаны символы. Женщина держала в руках золотой кубок. И лишь только Святозар пришел в себя, и, оглядевшись, посмотрел на нее, нежно ему улыбнулась и сказала, не громким, насыщенным нежностью, голосом сначала на языке Богов, а засим на восурском: