Сквозь пепел и прах
Шрифт:
В тот вечер, когда Эдера впервые легла на постель матери, она подумала – вот она и дома. Не в монастыре. Не в черной башне на болоте. В Кедари. Дома ли?… Это дом ее неродившегося сына. Ее собственный дом далеко. Не в силах заснуть, Эдера села на кровати. Обжигающая ледяная чернота разлилась в груди. Она обхватила колени руками, принялась раскачиваться на кровати и завывать от душевной боли, тихо, не давая себе разойтись в голос, чтобы никто в поместье не услышал. И с той поры каждую ночь она пыталась отогнать от себя Пустоту, молила Создателя и всех богов о наступлении утра, страдной рутины, когда она сможет забыться, отвлечься от сводящей с ума черной
Как-то за завтраком Эдера спросила экономку:
– Монна Ремна, в доме сохранились личные вещи моих родителей? Наши с сестрой? Игрушки, фамильные драгоценности, дневники?
– Игрушки сгорели, миледи. А драгоценности в сейфе кабинета. Дневники… Ваша матушка не вела дневников. Насколько я знаю, феям это не свойственно…
Эдера не удивилась. В монастыре она никогда не могла понять привычку других девочек вести дневники. Она как-то попробовала и бросила на первой странице.
– Сохранились дневники леди Иртаны, – неожиданно прибавила экономка. – Первой супруги вашего батюшки. Она вела их на протяжении всей жизни в Кедари. На смертном ложе приказала сжечь их, но милорд запретил.
– Отец?.. Почему? Ведь это были ее личные записи.
– Милорд Кэрдан, миледи.
– Но ведь он не был хозяином.
– Не был. Моя бабка не посмела ослушаться и отдала ему дневники, вместо того чтобы сжечь. Он хранил их в своих покоях.
– Они и сейчас там?
– Да, миледи.
Эдера отложила выход на страду и поднялась в южное крыло поместья. После прибытия в Кедари она приказала разместить там Люса, а сама ни разу не зашла туда. Покои Кэрдана. Против воли девушка попыталась представить его в этих стенах. В ее памяти он был прочно связан с мрачной библиотекой башни на болоте, освещаемой лишь бликами огненных змеек в камине. Она не могла вообразить его здесь, в широких комнатах с огромными окнами, полных воздуха и света…
Эдера толкнула незапертую дверь, позвала Люса – никто не откликнулся. Должно быть, вышел на свою утреннюю пробежку. Эдера хмыкнула. По ней, так пробежка в страду – что фонарь средь бела дня. Или раскаленная печка жарким летом.
Она прошла из гостиной в спальню. Строгий, функциональный интерьер без изысков. Кровать и гардероб из простого ясеня – самый дешевый материал. Кэрдан не любил роскошь. На стенах – ни картин, ни гобеленов. Как в крошечной спальне на пятом этаже его башни.
У Эдеры кольнуло в груди. Беспощадная нить Вязи потянула ее сердце на северо-восток. Нахлынули воспоминания. О той спальне на пятом этаже, где она засыпала в его объятьях. О библиотеке этажом ниже, где они провели не меньше ночей. О камине с живыми змейками. Что с ними сейчас? Что с самой башней?
Эдера не задавалась вопросом, что с ним. Он был жив, скрывался в северных хребтах Восточных Столбов. Вязь четко обозначала его местонахождение для нее. Обжигающие нити тянулись к северо-востоку от Кедари, неумолимо повелевали ей идти в том направлении. Даже не идти – бежать, лететь. Не медля, воссоединиться с тем, без кого ее настигнет Пустота.
Надо продержаться еще чуть-чуть. Месяца три, может дольше. Пока лорд Мэлдан не явится на свет и не займет положенное ему место. Тогда она будет свободна уйти на восток. Или отправиться Дорогой Неизбежности, по которой уже прошла однажды… Просто прыгнуть в Атр. В самом деле, к чему долгий переход через весь континент, когда есть короткий путь. Вода, накрывающая тело. Один раз она перенесла это, сможет и снова. Главное,
Она вдруг осознала, что уже несколько минут стоит на месте, словно парализованная, и смотрит в одну точку. Раньше Вязь действовала так, когда Кэрдан обращался с ней особенно жестоко и Вязь сковывала обоих, заставляя терять чувство времени и пространства, тонуть во всепоглощающей близости, сливаться друг с другом воедино. Сейчас Вязь напоминала Эдере, кому она принадлежит. Напоминала, что у нее нет собственной судьбы. Что она навеки связана, пока смерть не разлучит их. Смерть того, кто выжил в двух чудовищных катастрофах, которые сам же и вызывал. Скорее Эдера сама умрет первой.
Она вздохнула глубоко-глубоко, пытаясь освободиться от накатившего оцепенения. Еще раз оглядела спальню. Прятать дневники здесь негде. Она вышла в маленькую светлую гостиную. Из нее вела еще одна дверь. Эдера открыла ее и очутилась в темной комнате без окон. Зрение феи помогло увидеть в потемках стол, кресло, несколько настенных шкафчиков и полок. В углу стоял небольшой секретер.
Эдера обыскала шкафы, полки, ящики секретера. Нижний, самый широкий и глубокий ящик оказался заперт на ключ. Она пожалела, что осталась без «мышки» – универсальной отмычки, которую смастерила в монастыре на уроках плотничества мужеподобной сестры Гатты. Эдера могла бы просто выломать ящик, но не хотела портить имущество лорда Мэлдана.
Она спустилась на первый этаж, нашла Кирса и попросила достать ей проволоку. Странные поручения миледи давно не удивляли никого из обитателей Кедари. Паренек быстро принес проволоку, и Эдера вернулась в бывшие апартаменты Кэрдана. И наткнулась на Люса, выходящего из спальни совершенно обнаженным.
– Ой. Прости! – она быстро отвернулась. – Не обращай на меня внимания, я пришла поискать кое-какие… семейные реликвии. Сейчас найду и оставлю тебя в покое.
– Это ты прости меня, – неловко пробормотал он, скрываясь в спальне.
– Да куда ты ушел? Я же специально отвернулась, чтобы ты прошел спокойно принять ванну. Хотя зачем тебе ванна с утра, ума не приложу. Все равно за день вымокнем, что морские котики.
Ответом стало молчание. Из спальни не донеслось ни звука. Эдера пожала плечами и вошла в темный кабинет. Она скрутила проволоку особенным образом и вставила в замочную скважину нижнего ящика. Несколько минут ей пришлось кряхтеть, ворочать самодельной отмычкой, вытаскивать ее, придавать новую форму и снова ворочать.
Наконец замок щелкнул и ящик резко выдвинулся. Внутри лежали стопкой две дюжины толстых тетрадей. Эдера взяла одну, пролистала, подхватила остальные и задвинула ящик ногой.
– Люс, я ушла! – крикнула она новому обитателю комнат Кэрдана и выбежала в коридор.
Толстую кипу тетрадей она придерживала обеими руками, а сверху придавливала подбородком. Вернувшись к себе, Эдера бросила кипу на кровать. Вечером надо закончить работу пораньше, чтобы успеть почитать перед сном. Девушка переоделась в удобную одежду для страды – штаны и холщовую рубаху – и вышла на садовые плантации.