Сквозь порох и пар

Городчиков Илья

Окунувшись в горячую атмосферу, Тритон сразу же расслабился, ощущая спадающую усталость. Давно он не посещал баню и уже практически забыл это истинное наслаждение. Банщик отхлестал его тело дубовыми вениками, превращая кожу на теле в одно сплошное красное пятно. Расслабившись, он вышел из бани, окатив себя ледяной водой из бадьи.

Занятий на день у бывшего офицера не было, а потому он решил сделать то, что не делал уже много лет – взял в руки книгу. Тавернщик, благодаря купеческому происхождению, был грамотным человеком и даже имел у себя небольшую библиотеку из двух десятков различных книг. Из них он выбрал одну, имя автора которой, казалось, состоит из трёх имён. Книга рассказывала о мальчишках, что подверглись государственной

пропаганде и устремились на поля Великой войны за славой. Сама война произошла из-за желания одной из войн перекроить карту мира по своему усмотрению, из-за чего два мощных военных блока столкнулись на многокилометровых фронтах. Странны мобилизировали миллионы солдат, оторвав их от родных семей и отправив промокшие до основания окопы. Солдаты шли в самоубийственные атаки на пулемёты, теряя десятки и сотни жизней за один метр пройденного пути. Мальчишки видели не военную романтику, а реки крови, тысячи оторванных конечностей и миллионы потерянных жизней. Они видели монструозные, стальные тела танков, идущих на их окопы, видели облака смертоносного газа и налёты авиации, сбрасывающие смерть на их молодые головы. Они пережили взмахи косы смерти и вернулись в разрушенную войной страну уже не теми людьми.

Тритон не заметил, как отлучился от книги лишь с наступившей ночью. Он сел на кровати, протерев ладонями лицо и задумался о том, возможно ли такая война в их мире. Последний крупный конфликт на континенте был практически сорок лет назад и с того момента военное дело сильно шагнуло вперёд: а смену ружьям на чёрном порохе, пришли магазинные винтовки, практически не дающие дыма, вместо стремительных атак лёгких улан, пришли тяжёлые и медлительные, но бронированные и смертоносные паратроны. Даже силы чародейских корпусов сейчас не играли такой огромной роли, которую они занимали всего несколько десятков лет назад. Ныне, навряд-ли кто-то сейчас имел полное представление о том, чтобы случилось, если бы прямо сейчас столкнулись крупнейшие нации.

Долгое чтение весьма утомило Тритона и он, положив книгу обратно на тумбу, проверил кошель, мешок с камнями и револьвер, после чего завернулся в одеяло и мгновенно уснул, не забивая свою голову лишними мыслями.

На следующее утро он вновь позавтракал у трактирщика. Этот дородный мужчина как будто боялся странного постояльца и даже не требовал дополнительных денег за долгое проживание Тритона в его харчевне. Он уже было хотел отправиться к Пугачу, исходя из соображений о том, что этот бородач уже наверняка нашёл всю нужную информацию, а находится в столице дольше ему не хотелось.

Тритон встал из-за стола, оттерев тыльной стороной ладони рот от крошек свежего хлеба и оправив плащ, шагнул в сторону двери. Она распахнулась перед его носом и в заведение вошёл маленький парнишка, лет десяти от роду. Одет он был в большое ему шерстяное пальто, заштопанное в нескольких местах. Чуть не ударившись о Тритон, парень поднял голову в огромной для него рабочей кепке и на минуту задумался. Как только его лицо вновь обрело осмысленное выражение, то он пошарился грязной ручонкой в карманах пальто и передал запечатанное письмо.

– Это вам от бородатого дяди! – пропищал парнишка, с неподдельным интересом разглядывая лежащий в кобуре револьвер.

– Спасибо малец! – Тритон достал из кошеля мелкую медную монетку и щелчком бросил её в руки мальчику, который спрятал её у себя в кармане и кивнув, быстро удалился.

Как только мальчик ушёл, то шрамированный раскрыл запечатанное сургучом письмо и вчитался в крупный почерк Пугача: «Нужный тебе чиновник сейчас подчиняется некому мяснику по прозвищу Снеговик. Найдёшь в его Трёхречном районе.»

– Снеговик… – прошептал Тритон, сворачивая письмо и силясь вспомнить это прозвище. Через пару секунд его осенило, и он вспомнил, как Глаз, умоляя его спасти, произнёс это прозвище, намекая о чём-то интересном.

Решив выдвигаться сразу же, Тритон вышел из харчевни. Стоя

под тёплым солнцем, он увидел, как по улице перед ним марширует несколько сотен человек в направлении южного выезда из города. Это были новобранцы, явно набранные из местных жителей и направляемые на точку сбора, что была расположена на одной из крупных железнодорожных станций. Треугольные явно ускоренно мобилизовывали больше солдат под свои знамёна и не было похоже, что небольшое восстание на юго-западной границе требовало таких огромных сил. Что-то намечалось, и Тритон хотел бы узнать, что, пока не началась очередная заварушка.

Проводив колону пехотинцев взглядом, Тритон быстрым шагом направился в обозначенный в письме район. Трёхречный был весьма своеобразным районом. В старые времена это было поселением, расположенном на большом острове, отсечённом от большой земли тремя крупными реками, что стекались в Великую Реку, которая лилась до самого Южного Океана. Когда нынешняя столица стала побеждать в средневековой междоусобной войне, то вместо поселения поставили сильную, каменную крепость. Удачное расположение и крепкие стены очень помогли в защите столицы от набегов восточных и южных степных кочевников. Позже он стал лишь специфическом спальным районом, где население занималось в основе своей речным промыслом, а центр города переместился в построенную краснокаменную крепость.

Не смотря на расположение там крепости, в район оказалось пройти легко по крепкому стальному мосту, переброшенному через одну из бурных рек. Долго искать дом Снеговика не пришлось. На одном из домов, грубым гвоздём был прибит небольшой плакат с крупными, напечатанными на станке буквами, – "ЛУЧШИЕ ОРГАНЫ И КОНЕЧНОСТИ ВО ВСЕЙ ИМПЕРИИ! ЭДУАРД СНЕГОВОЙ ГОТОВ ВАМ ПРОДАТЬ ИХ ПО САМОЙ ВЫГОДНОЙ ЦЕНЕ! У НАС ЛУЧШИЕ ХИРУРГИ И ЛЕКАРИ! СМОЖЕТЕ ЗАМЕНИТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС И НА МЕСТЕ!" Рисунок сопровождался стилизованными рисунками отпиленных рук, вытащенных глаз и извлечённых зубов.

Тритона передёрнуло. Мясники, или как их теперь зовут, хирурги, были всегда и в любом обществе. Их жгла на ярких кострах Инквизиция, прижимала к ногтю Охранка и нещадно бил простой люд, но их дело жило и даже процветало с течением времени. Однако, они никогда так в открытую не рекламировали своё кровавое ремесло. Как-то не укладывалось это в концепцию равенства треугольных, ведь предоставляли они весьма специфические услуги.

В объявлении был указан Смутный переулок, а потому Тритон последовал по побитым жизнью, боями и ржавчиной указателям. Со всех сторон этого небольшого городка тянуло запахами рыбы и тины, въедаясь в кожу, волосы и одежду. Везде были развешаны сети и подвязки, на которых висели десятки различных представителей речной фауны.

Нужная ему контора оказалась посреди переулка. Это был старый, хорошо стоящий на земле, сложенный из тёсанного камня дом. Перед входом на балке висела деревянный щит-вывеска с двумя отсечёнными и перекрещенными руками. Хлипкая деревянная дверь, поеденная короедами и оцарапанная уличными животными. Как-то не сходилась реклама и внешний вид входа.

Тритон толкнул дверь, входя в полутёмный коридор, оканчивающийся крутой лестницей, ведущей вниз. Мужчина дал привыкнуть глазам к темноте, после чего медленно пошёл по узкому коридору, спустившись по деревянным ступеням вниз, он оказался в большом полуподвальном помещении, температура в котором была значительно ниже, чем наверху. Людей внутри не было, и Тритон был единственной живой душой. Помимо него, вся комната была уставлена склянками, банками, мензурками, кувшинами и аквариумами. Все они были наполнены светло-жёлтой вязкой жидкостью, что на взгляд напоминала плотный кисель. Тритон подошёл к одной из полок, уставленных однотипными банками с жёлтой жидкостью и протёр рукавом плаща её стенки. Узрев содержимое, он поморщился, ощущая на себе неприятный взгляд одиноко плавающего в жидкости глаза. Зрачок был покрыт странной белёсой паутинкой, из-за чего казался чем-то инородным.