Сквозь пространство и время

Росс Джоу Энн

Краска, вызванная отнюдь не морозным воздухом, вдруг залила щеки Черити. Какого черта ей взбрело в голову делиться такими интимными вещами с совершеннейшим незнакомцем?

Но его все же нельзя назвать незнакомцем. В конце концов, как это ни странно, он же ей снился.

– Ты веришь в телепатию? – спросила Черити.

– Конечно, – мгновенно ответил Старбак. Наконец-то, с величайшим облегчением подумал он, знакомая тема.

– А я никогда не верила, – призналась она. – Если не считать некоторых общих с Диланом мыслей. Но идею телепатии

я никогда не принимала. Частично, наверное, потому, что я родилась и воспитывалась в Мэне, а мы, Господь не даст соврать, народ чрезвычайно практичный. Но тогда как же объяснить тот факт, что я думала о тебе в тот самый момент, когда ты нуждался в моей помощи? Как будто между нами возникла странная мысленная связь.

Она отважилась бросить на него быстрый взгляд.

– Ну как, по-твоему, не пора ли отправить меня в желтый дом?

Этой идиомы не было на дисках Джулианны, но прежде чем переводчик уловил его растерянность и помог с расшифровкой разговорного выражения, Старбак уже догадался о его смысле.

– Вовсе нет. Во Вселенной бесконечное множество нерешенных проблем. – Однако благодаря ему теперь одна из них решена – проблема межгалактических путешествий без космических кораблей.

– Может быть, и так, – неохотно согласилась Черити. Мысль была еще слишком неожиданной и смутно тревожной, чтобы с легкостью принять ее.

Она замолчала, погрузившись в собственные мысли, которые Старбак мог бы легко прочитать, но не стал, решив, что Черити, спасшая ему жизнь, имеет право на тайны.

В обычных обстоятельствах Старбак ни за что не вторгся бы в частные мысли другой личности без приглашения. Подобное нарушение этикета было совершенно несвойственно сарнианам.

Всю жизнь он усилием воли сдерживал свои телепатические способности. Иногда даже слишком большим усилием, волновалась его мать-землянка. Но вопреки всем благим намерениям иногда Старбак терял над собой контроль.

Так произошло и в случае с этой девушкой. Он приписал свою непреднамеренную нескромность критическому состоянию, в котором находился вчера, и поклялся в будущем держать себя в руках.

От жаркого огня аромат ее духов заполнил всю комнату, как в оранжерее его матери.

Старбак маленькими глоточками отхлебывал кофе, впитывал соблазнительный запах и думал, что Касл-Маунтин в штате Мэн хоть и не Калифорния, но ничуть не хуже.

Глава пятая

РАЗДАВШИЙСЯ СО СТОРОНЫ ЛЕСА скрежещущий звук нарушил утреннюю тишину.

– Должно быть, Дилан, – сказала Черити.

Она поднялась, подошла к окну, отдернула белые с голубым шторы и всмотрелась в завесу падающего снега. Кот взглянул на нее со смутной надеждой, но, видимо решив, что полакомиться не удастся, потянулся на коленях у Старбака и снова погрузился в сон.

Шум приближался. Мгновение спустя две фигуры – одна ярко-оранжевая, другая черная, – восседающие верхом на черной машине, напомнившей Старбаку реактивный велолет, резко

затормозили недалеко от дома.

– Вот дурень!

– Что случилось?

– Он притащил с собой Ванессу.

– Ты не любишь эту Ванессу? – Ему не понадобилось читать ее мысли – морщинки залегли в уголках ее розовых губ, перерезали лоб.

– Не очень, – призналась она с видимой неохотой. – Хотя, если говорить откровенно, для этого у меня нет ни малейшего основания. Со мной она всегда вежлива и, кажется, действительно любит брата, но в ее присутствии, когда бы она ни появилась здесь, мне не по себе… – Черити покачала головой. – Нет, ты в самом деле решишь, что я ненормальная.

Если все так, как она говорит, решил Старбак, то это и в самом деле нелогично – невзлюбить подругу своего брата. Но собственный опыт научил его, что хотя интуиция не всегда разумное чувство, однако пренебрегать им не следует.

– Ты, видно, очень любишь брата, – сказал он.

– Обожаю, – отозвалась Черити. – Люблю больше всего на свете. И искренне желаю ему завести свой дом с любящей женой и дюжиной маленьких гениев.

– Но не с Ванессой.

– Нет. Только не с Ванессой. – Черити вздохнула и взглянула на него с кривоватой усмешкой. – Лично на меня, даже делая скидку на эксцентричность ученой дамы, все равно плохо действуют ее флюиды.

– Флюиды?

– Ну, мне неуютно. Понимаешь, интуиция.

– Я убедился, что интуиция может быть весьма ценным инструментом.

– Я тоже. И я всегда прекрасно чувствовала людей. Я хочу сказать, что в Венеции моя работа, а иногда даже сама жизнь, от этого во многом зависела, ты меня понимаешь?

Старбак, до конца не примирившийся с тем, что эта девушка – представитель правоохранительных органов, лишь молча кивнул.

– Все дело в том, что, как только появляется Ванесса, я просто закипаю.

Старбак еще пытался найти в этом высказывании здравый смысл, а она уже добавила:

– Но это вообще-то не мое дело, верно ведь?

Как будто в ответ на ее слова, дверь распахнулась, и в дом ворвалась пара из машины, принеся с собой облако ледяного воздуха.

Дилан Прескотт, облаченный в ярко-оранжевый комбинезон, напоминающий униформу сарнианских пилотов транспортных космолетов, был значительно выше своей сестры – даже если учесть разницу между мужским и женским полом. И глаза у него были более темного оттенка.

Он откинул капюшон, и Старбак обнаружил, что волосы его отливают не медью, как у сестры, но чернотой обсидиановых гор сарнианской луны Австралианы.

Сходство, решил Старбак, ограничивается рисунком скул – правда, у Черити линии более плавные, а у Дилана будто вырезаны жесткой рукой – и очертаниями полных, чувственных губ.

– Господи, холод такой, что можно на ходу замерз… – Заметив Старбака, Дилан остановился на полуслове. – Гм. Привет. – Голос прозвучал очень вежливо, а в глазах застыло любопытство – вторая натура, догадался Старбак, – и удивление.