Сквозь тайгу к океану
Шрифт:
Алчность старика взяла свое, и некоторое время спустя щелкнул засов и дверь приотворилась. В проеме появилась желтоватая лошадиная физиономия и показалась ладонь.
– Ладно, давай деньги.
По Сениной команде спрятавшиеся за углом Гриша и Евсеич навалились на створку и, отшвырнув хозяина, ввалились в сени. Сильным ударом в челюсть Григорий сбил злобного деда на пол. Сеня огляделся по сторонам. Улица была пустынной. Он вошел следом и закрыл дверь.
Евсеич с Гришей склонились над лежащим без сознания столяром. Рядом с ним на полу валялся
– Ну что, помогли тебе твои ляхи? – спросил пришедшего в сознание Калистрата Арсений.
– Привет вам, дядя, от полковника Шугурова. Плохо вы выполняете задания контрразведки.
Ошарашенный старик удивленно вылупил глаза. Полковник Шугуров был начальником контрразведки и сам неоднократно благодарил его за помощь в борьбе с большевиками. Наконец до него дошло, что над ним просто издеваются, и он по-настоящему перепугался.
– Вынь у него кляп из пасти, – приказал Арсений, – если пикнет – пулю в лоб. Уразумел, Калистратушка?
Тот поспешно закивал головой. По щекам старого мужика текли слезы. Неожиданно тонким голосом он забормотал:
– Не убивайте, люди добрые. Не надо. Я вам службу, какую надо, сослужу.
Как все жестокие люди и садисты, он оказался плаксивым трусом.
– А мы подумаем, есть ли с тебя прок, – помахивая стволом нагана у него под носом, заявил Сеня.
– Да чего с ним говорить, – возмутился Гриша, – шлепнуть гада и дело с концом.
– Э, брат, нет, – возразил Арсений, – пусть он нам расскажет, кто ему известен из доносчиков, работающих на контрразведку, вот тогда за его услуги мы его, может быть, еще и наградим.
Наивно уцепившись за эту фразу, Бандур закивал головой и поспешно стал перечислять всех известных ему «стукачей» охранки. Впрочем, знал он совсем не многих.
– Сколько ж тебе платили, Каинов сын? – спросил Евсеич.
– Да что там платили, сущие пустяки, у меня все записано в книжечке.
Действительно, в записной книжке предателя имелся полный отчет о его денежных поступлениях, а также фамилии и описания людей, выданных им белым и японцам.
– Как ты передавал информацию? – продолжал допрос Арсений.
– Заходить по адресу мне разрешали только в крайнем случае. Обычно оставлял записку в условном месте или письмо на почте на востребователя.
В голове Арсения мгновенно зародился план. Он приказал развязать злодея.
– Так, если хочешь жить, бери бумагу и пиши? что скажу. Как ты обычно пишешь? Ну, быстро выкладывай!
– Довожу до вашего сведения, что мной выявлен… – начал Бандур.
– Вот бери карандаш и пиши… Написал?.. И далее – явочная квартира, большевиcтский притон? где по адресу… – Сеня назвал один из хорошо известных ему адресов на выселках, куда хунхузы сдавали свое награбленное барахло китайским скупщикам. Это был подлинный бандитский вертеп на окраине города с опиокурильней и
Старик старательно, прикусив язык, писал округлым ровным почерком.
– Так, готово! – Арсений забрал листок. – Куда кладешь свои цидульки? – он сердито сверлил старца тяжелым взглядом.
– Под кирпичик ложу в склепе на кладбище, – он назвал один из фамильных склепов.
– Я вот сейчас пошлю своего человека? и он оставит твое письмецо, но не дай боже, ежели ты нас обманул – привяжем к дереву на тигриной тропе и жди киску с обходом.
Доносчик, и без того испуганный, совсем посерел лицом.
– Тебе придется идти с нами, – продолжал Сеня, – все свои заработанные подлым путем средства придется сдать в революционную казну. Ну а тебя, по сирости твоей, поставим на партизанский кошт.
Только после этих слов в глазах старика загорелась жадность, а следом за ней и подозрительность, но ее мигом вышиб из него простодушный Гриша.
Со словами: «Да что ты такое ему говоришь, этому Азефу?» – он звезданул столяра по зубам так, что тот свалился на пол.
На удивленье быстро скряга встал на карачки и, тряся башкой, поднялся на ноги.
– Все будет исполнено, – бормотал он и, после некоторой заминки, полез под матрац. Он вынул оттуда толстую пачку ассигнаций и положил на стол.
– И это все? – усмехнулся Арсений. Он быстро пересчитал купюры.
– Врет шельмец, – сказал Евсеич, – а где ж ты, Искариот, сховал сребреники, золотишко-то, поди, держишь отдельно?
– Ты уж извини, – продолжал Сеня, – хату мы твою спалим, чтобы белые не поняли, что к нам ушел. Так что добро, что припрятал, все прахом пойдет.
Старый мерзавец понял, что с ним не шутят, и, кряхтя, полез в старинный резной буфет. Там он выдвинул искусно подогнанную планку и вынул увесистый мешочек с монетами.
Что ж, миссия была близка к завершению. Арсений уже подумывал как приглушить револьверный выстрел, когда Евсеич глазам указал им на дверь и незаметно вынул финский нож. Старый солдат наклонился к кустарю и протянул ему левую руку, как бы желая помочь подняться с колен. В момент, когда тот, опершись на ладонь, стал подниматься, Евсеич как-то обыденно и почти без усилий ткнул его лезвием под сердце. Глаза предателя широко раскрылись, и он, не издав ни звука, грузно рухнул на пол.
– Давайте-ка его в погреб, – Евсеич откинул крышку, и ребята скинули агента охранки вниз.
Обыскав помещение, партизаны нашли еще один тайник, в котором скряга хранил большой золотой крест с каменьями, женские серьги, браслеты, несколько золотых самородков, мешочек с золотым песком да несколько крупных корней женьшеня. Вероятно, он скупал это у приискателей или у преступников.
Закрыв дверь на замок, партизаны зашли ко вдове казненного накануне сапожника.
– Собирайся, Марина, – сказал перепуганной женщине Арсений, – вам с детьми надо срочно сменить место жительства. У тебя есть родные или друзья, у которых можно переждать некоторое время?