Сквозь тени 90-x. Банды и магия
Шрифт:
***
Я скучал в коридоре, соблюдая очередь на собеседование вместе с Аверьяном и Ведьмой. В универ мы приехали порознь, однако получилось пересечься. Друг однозначно тянул на внешника, но вот его девушка — не совсем. Их могло раскидать в разные группы. Но я почему-то был уверен, что все образуется.В единственном потоке находилось три-четыре группы по пятнадцать, плюс-минус пару ведунов. И среди половины сотни студентов лишь нескольких брали на специализацию внешников. Естественно, для элиты не выделяли отдельную группу, поэтому они скрашивали студенческие
Наконец, настал наш черед.
— Дамы вперед, — с улыбкой сказал я.
Спустя три минуты довольная Ведьма покинула аудиторию и крикнула:
— Истребительница!
Компаньоны обнялись. Из открытой двери послышалось: следующий!
Что ж, настал мой черед.
— Ни пуха, брат, — задорно сказал Аверьян.
— К черту!
Учебная аудитория университета, просторная и светлая, излучала атмосферу знаний и сосредоточенности. Деревянные парты, усталые от многократных лекций, были выстроены в аккуратные ряды, а на стенах красовались плакаты с цитатами великих умов и схемами, интригующими воображение. По центру помещения за столом преподавателя красовалась большая доска. На ее уголках сохранились едва различимые следы прошлых лекций.
Пятеро членов приемной комиссии что-то обсуждали, оставляли заметки на листках. Несколько профессоров и ректор собственной персоной. Сенсор девятого круга! Он с легкостью определял потенциал абитуриентов и даже мог читать мысли, но только не мои! Великовозрастный седой мужчина, высокий ростом, чем-то похожий на Гэндальфа Серого из «Властелина Колец», разве что одет был в черную мантию. Мудрое, харизматичное лицо и пронзающий взгляд оставляли приятное впечатление. «ИжУТН в хороших руках», — подумалось мне.
— Добро пожаловать на собеседование, Факел-два, — торжественно произнес ректор.
— Здравия желаю, уважаемая комиссия, — четко ответил я по-армейски.
Мужчины одобрительно переглянулись. Лупоглазый и морщинистый, как чернослив, профессор, ведун школы растений восьмого круга, взял инициативу разговора на себя:
— Впечатляющий послужной список. Один ордер чрезвычайно высокой сложности, шестнадцать высокой и тридцать три средней. Таких рекомендаций от главы ГВВ не припомню на старости своих лет. Потенциал… — профессор замешкался и глянул на ректора.
— Достижения десятого круга! — с огоньком в голосе, уверенно сказал Гэндальф.
Профессор продолжил:
— Вы метите в элиту? Похвально, однако вынужден вас огорчить. Ваш отец — бывший заключенный, убийца, к тому же замечен в связях с радикальными ведунами. Мы очень довольны продуктивностью, эм-м-м, Борзого, но устав есть устав. Добро пожаловать в ряды внутренников, Факел-два.
Вот уж не ожидал, что комиссия будет столь педантичной.
И когда это Борзый успел с радикалами пересечься?
Не понравилась мне маска омерзения на лице лупоглазого профессора, когда тот говорил о моем отце. Занимательно. Именно для такого поворота событий я приготовил пару увесистых фактов в виде двух личных записок. Эти
— Разрешите возразить, товарищ ректор!
Комиссия вновь переглянулась. Профессор-говорун сморщил свое лицо до небывалой степени и стал похож на мошонку мумии.
— Да как ты сме... — хотел было сказать лупоглазый, но его перебил ректор.
— Разрешаю.
— Имею основание считать, что пригожусь внешней разведке. На других ролях себя не вижу! — я молча вручил ректору первую записку.
Болтливый профессор задрал нос и едва не испепелил меня взглядом. Да, крутые ведуны славятся суровым нравом и порой неадекватными склонностями. Но этот хрыч будто занимал позицию выбешивателя, проверяя устойчивость психики абитуриентов. Хорошо, если так. Но если он, обремененный властью в этом заведении, привык подавлять всех, до кого дотянутся костлявые пальцы, то это печально. Непрофессионально и угнетает дух студентов, понижая мощь будущего нашей страны. Я всё же таю надежду, что преподаватель попросту забыл выпить успокоительное с утра.
В моих ожиданиях — после прочтения записки ректор падет ниц и попросит прощения за случившийся конфуз. Но это, конечно, шутка. Гэндальф остался невозмутим. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Вот это кремень!
— Чем докажете? — обратился ко мне ректор.
Настало время второй записки. Если не прокатит, я, блин, уеду в Казань сегодня же и попробую счастья там! Может, они не до конца понимают суть происходящего?
Бумажка перекочевала в руку ректора.
Минута вдумчивого чтения...
Да-а-а! Каким удовольствием для меня оказалось наблюдать круговорот эмоций на лице главаря университета! Внутренне я ликовал, но внешне — как игрок в покер.
— Уважаемые коллеги, попрошу вас покинуть аудиторию до конца собеседования, — встревоженно произнес Гэндальф.
Трое членов комиссии направились к выходу. Лупоглазый терял контроль, его едва приступ астмы не хватил.
— Мефодий! — произнес ректор так звучно, что занавески у открытых окон едва не затанцевали гопак.
Лупоглазый нехотя повиновался и покинул аудиторию. Ох, несдобровать мне... топить же будет. Ну, ничего, и не таких видали. Почему так не везет с учителями... сначала тот историк, а теперь этот невротик.
Тем временем ректор применил общее заклинание восьмого круга, «полог непроницаемости», отсекающее любопытные глаза и уши возможных наблюдателей. Все правильно сделал, уважаю.
— Откуда вам вообще известно про реликвии? А тем более точные даты, время и локации возникновения прошлых выплесков? Такая информация не может быть доступна даже мне, но привилегии сенсора сулят мне, кхм, некую осведомленность.
— Родовая техника, — многозначительно произнес я и пожал плечами. — Дар прорицания на год вперед, касательно реликвий. Время, место, свойства, и, что главное, претендующие на обладание недруги всплывают четкой картинкой в моем сознании.