Сквозь туман меня не видно
Шрифт:
Мира снова аккуратно разложила на столе свечи, камушки, бесполезные побрякушки и ароматические палочки. Корзина с игрушками гордо встала в самый центр. Мангуст вытащил странного, кривого медвежонка.
– Это кто-нибудь покупает? – спросил он с жалостью.
– Покупает, – буркнула Мира и забрала у него медвежонка.
– Он же страшненький, – не отставал Мангуст.
– Ты страшненький! – вспылила Мира. – А он – крафтовый.
Мангуст на секунду завис, потом заржал на всю улицу.
– Хендмейд, еще скажи, – веселился он,
Мира не сводила с него гневного взгляда.
– Ты вроде кофе принес, – бесцветным голосом напомнила она.
Мангуст потянулся к рюкзаку и достал оттуда термос. Старый, металлический, местами облупившийся. Зато с помощью этого термоса можно было и от нападения отбиться, и целую роту накормить. Мира с трудом подняла его и перетащила под стол.
– На неделю запас, – проворчала девушка. Она все еще злилась.
– На пару часов хватит, – махнул рукой Мангуст.
– А тебя разве не ждут на работе? – Наливать кофе было жутко неудобно, но просить помощи не хотелось.
– Сказали, что можно после обеда приходить. – Мангуст все-таки взял у нее термос и налил кофе. – В это время все, кто не попал в «Белое небо», пойдут искать что попроще, вот я и понадоблюсь.
– Мне казалось, что ты должен быть там заранее, чтобы все подготовить. – Мира отхлебнула из кружки. Запах свежесваренного напитка успокаивал, обволакивал. Не хотелось ругаться, выяснять отношения, доказывать свое. Как и сидеть за прилавком…
– А толку? – усмехнулся Мангуст. – Это же «Горка», там все живет своей жизнью. Где работает душ, может внезапно случиться протечка. Или дверь, которая никогда не запиралась, вдруг захлопнется, и все, не откроется.
Мира улыбнулась чему-то своему.
– Все хотят в «Белое небо». – Мангуст смотрел, как на станции готовятся встречать дальний поезд. – И все страшно бесятся, если что-то идет не так. Ругают «Горку», как единственную альтернативу. Зато если снова возвращаются в наш город, то выбирают именно «Горку».
– Ты мне зачем ее рекламируешь? – Мира покосилась на друга.
– Вдруг ты захочешь туда сходить?
– Боюсь, владелец этого не захочет. – Пустая чашка крышкой легла на термос.
– Столько лет прошло, – нахмурился Мангуст. – Думаешь, он до сих пор держит на тебя обиду?
– Кто знает этих медведей, – загадочно произнесла Мира, поправляя в корзине игрушку.
Суета в вагоне раздражала. Поезд еще не подъехал к станции, а люди уже толпились у выхода, нервно перекладывая сумки из руки в руку.
– Это же конечная, – произнесла в пустоту Дарина. – Поезд никуда не уедет, пока все не выйдут.
– А может, они знают что-то, чего не знаем мы?
– Ага, например, что у всех есть две секунды на выход, а кто не успел, тот уезжает обратно.
– Или последнего съедает проводник, и его дух навсегда остается тут. – Агата проверяла, все ли убрала в сумку. – Хотя уехать обратно страшнее, чем остаться
Дарина отрешенно угукнула. Она мысленно уже бродила по пляжу, представляла, как зависает в клубе и не думает об учебе. Вообще ни о чем не думает. Разве что о каком-нибудь симпатичном бармене. Агата о симпатичном бармене и не помышляла, ее бармены вообще пугали, словно черти. Как и работа, учеба, а также оставшаяся дома мать. Девушка никак не могла поверить, что ей удалось договориться, уехать на две недели, сбежать от ежечасного контроля и постоянных вопросов и претензий.
– Что-то потеряла? – Дарина заметила, что подруга третий раз заново собирает сумку.
– Ты представляешь, – Агата посмотрела на Дарину, – у нас получилось! Получилось вдвоем поехать, как мы всегда мечтали.
Дарина улыбнулась.
– Мама, правда, каждый день обещала звонить. – Агата нахмурилась.
– А если не отвечать?
– Сама знаешь, что будет. – Телефон, вдруг показавшийся невыносимо тяжелым, лег на стол. – И даже если сейчас я избегу истерики, то дома будет скандал весь месяц, проще сбежать.
Дарина покачала головой. Сбежать – не выход, и обе девушки это знали. Агата все равно вернется домой, но чувство вины, которое она сама на себя повесит, станет невыносимым.
Поезд замедлился, полз через лес, давая рассмотреть едва тронутые желтизной деревья и густые синие ели. Толпа на выходе стала плотнее. Агате на мгновение почудилось, что еще немного – и кто-нибудь не выдержит, рванет стоп-кран и побежит поскорее к морю или в горы. Проводник продирался через толпу, собирая постельное белье. Он уже не пытался договориться посадить всех на места, просто смирился с ситуацией и бесконечным желанием людей создавать очередь.
Наконец показалась станция. Агата ожидала увидеть огромный перрон, а рядом с ним – здание вокзала. На деле же это была длинная платформа с маленькой будкой возле лестницы.
– Спасибо, что не надо прыгать с поезда в лесу, – проворчала Дарина. Она тоже ожидала большего размаха и была немного разочарована.
В своих мечтах Дарина фотографировалась на фоне огромных привокзальных часов и писала к фото комментарий: «Отпуск начался, не беспокоить две недели». От платформы вдаль убегали рыночные ряды, где-то среди палаток виднелись желтые бока такси. А из-за деревьев поднималось огромное здание гостинцы. Стекло и белый камень буквально светились на солнце.
– «Белое небо», – мечтательно проговорила Дарина. – Ровно как я представляла.
– И от вокзала недалеко, – согласилась Агата.
– Если это вообще вокзал. – Дарина окинула проплывавшую мимо станцию.
– Город маленький, думаю, для них это самый настоящий вокзал.
Подруги вышли из поезда последними, толпа уже успела рассредоточиться по рынку и расхватать половину такси. Зато теперь появилась возможность оглядеться. Перед самой станцией стояла маленькая, аккуратная палатка.