Сквозь туман меня не видно
Шрифт:
Дождь стучал все сильнее. Мира сидела на пороге своего нового дома и гнала мысли о том, что сейчас делает мама. Возвращаться в квартиру было страшно. Cтрашно увидеть ее такой, выворачивающей голову, как сова, строчащей по себе. Опять завибрировал телефон. Мангуст уточнял, все ли хорошо. Мира не знала, как ответить ему на этот вопрос. Разве может хоть что-то быть хорошо у человека, который не знает, как теперь жить? Если проблему с маминым увольнением пережить можно было – мама придумала, что делать, а Мира готова была ей помочь, – то исчезновение самой мамы…
Осознание
– Почему все в столицу едут? – как-то спросила маленькая Мира, когда узнала, что собралась уезжать мамина подруга.
– Большой город, большие возможности, – ответила тогда мама. – Большие чудовища, способные тебя сожрать.
Но оказалось, что тут, дома, в маленьком городке, чудовища ничуть не меньше. А аппетит у них куда больше. Мира уткнулась лицом в колени и заревела. Как же хотелось, чтобы ее успокоили, обняли. Чтобы прогнали одиночество, сказали, что дома ждет горячий суп. Что нельзя сидеть допоздна. Никто не скажет.
Плакало небо, плакала Мира. На город опустилась ночь.
Она проснулась, когда рассветное солнце вышло из-за деревьев и аккуратно коснулось лица. После дождя было зябко. Натянув рукава до самых пальцев, Мира встала и огляделась. Смотреть на дом было тошно. Махнув рукой на беспорядок, она пошла в город. Ноги сами привели к дому Мангуста. На балконе сохли вещи. Мира думала, как бы ей пробраться в квартиру, не разбудив при этом родителей Мангуста. Попробовать влезть по дереву на балкон? Но уверенности в том, что не упадет, не было. Кидать камушком в окно тоже боязно, это Мангуст мог ловко одной песчинкой попасть куда надо. Мира же рисковала разнести стекло вдребезги.
Пришлось сесть на лавочку возле дома и ждать. Рядом в клумбе кружили пчелы, пели какую-то свою песню. Неплохо бы придумать, как избавиться от бизнесмена, который точно еще приедет за консультацией. Ведьма что-то говорила про управление людьми через страх. А как через страх от людей избавиться?
Мира легла на лавочку и закрыла глаза. Что-то снилось, но девочка не запомнила. Обрывки воспоминаний, видений, которые никак не хотели собраться в нормальный сон. Ее разбудил голос. Мангуст вышел на улицу и теребил подругу.
– Мира. – Он радостно выдохнул, когда та открыла глаза и села. – Отец тебя увидел в окно. Разбудил. Ты чего?
Мира сонно вытаращилась на друга, потом молча обняла и хрипло прошептала:
– Мамы больше нет, ведьма теперь болото.
– Чего? – не понял Мангуст и отстранился.
Мира серьезно смотрела на него и молчала.
– Это какая-то шутка? – Он попытался улыбнуться, но вышло коряво.
– Теперь я ведьма в домике в лесу. – Мира улыбалась и плакала. – Вася, она добилась своего.
Мангуст порывисто прижал девочку к себе. Вдвоем они сползли на землю и просидели так, пока из дома
Мире налили супу, горячего чаю и не отстали, пока та не поела.
– Совсем плохо с мамой? – обеспокоенно спросила мама Мангуста.
Мира кивнула.
– Помощь нужна какая-нибудь?
Отрицательно покачала головой. Тут уже не поможешь. Мангуст сидел рядом и терпеливо ждал, когда мама уйдет, чтобы узнать наконец, что случилось. Мира ела суп и смотрела перед собой. Он никогда не видел подругу в таком состоянии. Испуганную – да, уставшую – не один раз. Но не опустошенную, выжженную до самого основания. Родители наконец ушли, не забыв показать, где взять еду.
– Так, теперь рассказывай. – Мангуст проверил дверь и вернулся на кухню.
Мира молчала, смотрела, как поднимается пар над чашкой с чаем. Так клубится туман над поверхностью воды. Клубится, множится, а потом расходится по лесу.
– Мира, – позвал Мангуст.
– Мамы больше нет. – Мира положила ложку и обняла себя руками, подтянув ноги. – Мама стала качицей.
Девочка посидела немного молча, а потом ее прорвало:
– Ведьма сделала какое-то чучело, чтобы до мамы добраться. Я починила лапку куриную, спрятала под матрасом, но та не сработала. – Она захлебывалась словами, все больше сжимаясь. – Мама из этой лапки чай сделала, Ставру на голову вылила. Не попала. Себя насквозь прошила. Мамы больше нет, есть жуткая качица. Мама только изредка себя вспоминает.
Мангуст слушал, становясь все бледнее. У родителей в спальне стоял мини-бар. Парень встал, принес оттуда единственную открытую бутылку. Это оказалась какая-то крепкая травяная настойка. Налил в чай Мире, потом себе. Мира взяла чашку и полностью опустошила ее. Приятное опьяняющее тепло разлилось по всему телу. Голова стала ватная.
– А ведьма… – Мира посмотрела в чашку и со стуком поставила ее на стол. – Она покрылась мхом и убежала, ее забрало болото.
– То есть она умерла? – не понял Мангуст.
– Нет, – помотала головой Мира. – Она теперь часть болота, не может оттуда вырваться.
– Откуда ты знаешь?
– Лес сказал.
Мира смотрела, как друг моет посуду, уносит бутылку с настойкой, роется в ящиках в поисках сладкого.
– Знаешь, Вася, – Мира покачивалась на стуле, – мне нравится, во что я превращаюсь
– А мне нет! – Он обернулся и сел возле Миры на пол. – Ты себя теряешь. Мира, тебе надо вернуться к себе, к той хорошей, доброй Мире, которая переживает и заботится.
– У той Миры все забрали. – Девочка вытерла слезы. – А новой Мире надо думать, что делать с толстяком, который приезжает к ведьме. Ему ведь не советы от нее нужны. Он что-то ищет.
– А это ты откуда знаешь?
– Лес сказал.
– Мира, ты не такая. – Мангуст аккуратно коснулся ее щеки. – Мы со всем справимся.
– Я сделаю все, чтобы тебя защитить. – Мира улыбнулась, убрала руку и встала. – Встретимся у домика ведьмы, мне надо забрать вещи, пока мама их не сшила в одно большое полотно.