Сквозь туманы. Книга 1
Шрифт:
– Иногда опасности есть там, где мы их не ждем.
Анна вгляделась в глаза Карины. На густо-черных радужках танцевали солнечные зайчики.
– Кто украл мою подругу? Где бесстрашная Карина? А ну, возвращай ее!
– Что-то сердце не на месте, – тревожный взгляд Карины скользнул по лицу и впился в глаза. – Прямо горечь во рту после ночи. Никогда такого не было, – она приложила руку к груди и снова выдохнула.
Анна поцеловала подругу в щеку и со словом «глупости» забралась в вагон.
– Спасибо, что успела! Не забудь, что сенполии поливать нужно только раз в три дня, остальные цветы по необходимости.
– Помню-помню, –
Из громкоговорителя скрипучий женский голос объявил об отправлении. Анна отступила глубже в тамбур, но Карина вдруг притормозила ее:
– Отменить поездку нельзя?
Брови поползли на лоб от удивления, голова мотнулась из стороны в сторону. Карина глянула вдоль вагона, нервно пригладив растрепанные волосы. Снова посмотрела в глаза: во взгляде читалась искренняя тревога.
– Как приеду на место, позвоню, – бросила напоследок Анна и отошла за проводницу.
Поезд тронулся, Савина осталась в тамбуре одна: долго смотрела в грязное запотевшее окошко, за которым мелькали столбы и деревья. Утреннее солнце пронизывало стекло и засвечивало глаза. Анна зажмурилась, выдохнула неприятный осадок от встречи с Кариной, и побрела к своему купе. Теперь уже поездка не казалась такой радужной. Да и еще этот Камаев со своими страстями. А от подруги, тем более, такого не ожидала. Прямо сговорились!
* * *
Анна стоит посреди пшеничного поля укрытого тяжелым свинцовым небом. Духота не дает дышать.
– Не уходи! – кричит девушка.
Слова дробятся далеким эхом:
– Ди… ди… ди…
Русые волосы треплет порывистый ветер. Анна смотрит в небо и снова кричит:
– Где ты?! – голос летит по пустынному месту и исчезает за горизонтом. – Ты… ты…
Ноги неприятно обдает холодом, пальцы тонут в грязи.
На горизонте появляется клуб пыли. Он налетает вихрем и сбивает девушку с ног.
Падая, Анна размахивает руками и шлепается в густую и липкую муляку. Грязь мигом обсыхает и, растрескавшись, стягивает лицо.
Боль растекается по телу горячей волной.
Кусочки кожи падают в руки: сухие хлопья, смешанные с глиной и мелкими камушками и песком. И совсем не противно. Девушка смотрит на них, словно это драгоценности, не понимая, что происходит.
Где-то вдали, на горизонте, проявляется контур силуэта. Туман съедает его голову и размывает туловище, расстилаясь по земле белым молоком.
С трудом поднявшись с земли, девушка встает и бежит к человеку. Он поможет! Ноги заплетаются и не слушаются.
Дымка качается, фигура поднимает руку и машет. Прощается.
– Сто-о-ой!
Девушка бежит. А незнакомец удаляется. Его ладонь колышется туда-сюда, будто метроном. За несколько секунд силуэт становится точкой и вскоре совсем сливается с линией горизонта.
– Нет! – кричит Анна, протягивая руки вперед…
* * *
– Девушка! – проводница дернула ее за плечо. Открыв глаза, Савина уперлась взглядом в облущенную третью полку для багажа. Вот что значит ехать вторым классом: никакой гигиены, никаких удобств. Но на элитные места средств не хватало. Она работала в престижном журнале, только все деньги теперь уходили в семью. И позволить себе роскошь в виде элитных купе не получалось.
Женщина, упираясь грудью в перегородку, грозно постучала по часам на запястье. Скоро прибытие. Анна кивнула и, когда проводница умчала по коридору, накрыла лицо ладонями.
В вагоне было душно: липкая влага собиралась на крыльях носа и над губами. Было неприятно до мерзкого покалывания в кончиках пальцев. А еще странное волнение сдавливало сердце и не давало свободно дышать.
Вчера весь день в поезде Анна читала статьи про озеро и Туманную долину, стараясь пометить нужные детали в документе. Чтобы правильно задавать вопросы и понимать, что искать. Но мысли рассыпались: никак не получалось сосредоточиться. Как нарочно слова Карины и Максима переплетались в голове в жуткий комок опасений и чуть не резали невидимым лезвием душу. Нельзя поддаваться пустым страхам! Ведь обычное дело: сходить к озеру и написать о нем статью. Что может быть проще? Но в груди рос и рос камень, и почти не получалось дышать, потому подготовку статьи Анна отложила, и до конца дня всматривалась в мелькающие пейзажи за окном. Изредка прислушиваясь к разговорам соседей. Всякие бытовые проблемы и сплетни, которые навевали на нее скуку.
Взгляд то и дело цеплялся за красочный горизонт. Жаль, фото не получались достаточно четкими, но Анна все равно щелкала снимки через открытую форточку. Широкие поля, усыпанные нежно-голубым леном напоминали ей призрачную свободу, в которой погрязло человечество. Ведь люди только думают, что они хозяева своей жизни, а на самом деле все повязаны работой, обязательствами, обещаниями и отношениями. Анне нравилось думать, что она вольна выбирать, что ей делать и когда, но последнее время накатывала странная тоска, и где-то в глубине души кусалось ощущение, будто ей чего-то не хватает. Признаться себе, что любви, Анна не хотела – слишком глупо, да и мечтать о принце, как Кори, она не умела и не собиралась.
Луговые просторы плавно перетекали в широкий водоем. Хранилище окрашиваясь вечерним солнцем в темно-бордовый, словно разлиты цистерны крови. Рыбаки, что стояли над водой, рассеяно смотрели вдаль. Их тонкие удилища свисали, как нити кукловода. Того гляди: дернет хозяин за веревочку и куклы запляшут чечетку.
И сейчас, глядя в окно, Анна расстроилась. Утренняя мгла сгустилась, и все пейзажи до ужаса смазались, даже смотреть стало неинтересно. Один туман. Будто край города облили молоком.