Сквозь века
Шрифт:
— Здравствуйте, инспектор Аддерли, — смущенно улыбнулась девушка, которая маячила за спиной своей товарки.
— Я настаивала на том, чтобы вас перестали приглашать в приличные дома! — продолжила сорока. — Но мистер Хардман проявил известное благодушие и закрыл глаза на установленный порядок вещей.
Возмутительное поведение этой неприятной женщины повергло меня в шок и подняло волну праведного гнева. Ох, как же мне захотелось сказать ей, что состояние мистера Аддерли, скорее всего, уже превышает ее собственное, но Артур вряд ли это одобрит.
— А я думала, что в приличных домах никогда не позволяют
Мистер Хардман снисходительно улыбнулся и обратился к заносчивой главе фонда:
— Давайте не будем сейчас вспоминать былые обиды, многоуважаемая миссис Даскертон. Я пригласил сюда инспектора Аддерли, поскольку он как никто другой заслуживает быть здесь. Он и его доблестные констебли помогают мне вернуть одну очень ценную вещь, которую пытались похитить.
— Да что вы говорите? — воскликнула сорока, дернув носом. — Что же случилось?
— Пойдемте к столу, и я вам все подробно расскажу.
Мистер Хардман улыбнулся мне и увлек своих помощниц прочь. Во мне все еще клокотала тихая ярость, но стоило поднять глаза на Артура, как от нее осталось лишь недоумение. Инспектор улыбался, глядя им вслед.
— Я не понимаю, почему ты не ответил этой невеже? — спросила я, искренне удивляясь.
— Потому что в этом нет никакого смысла. — Заметив мое раздражение, он рассмеялся. — Мне совершенно все равно, что она и подобные ей думают обо мне. Наше знакомство не было приятным. Я отказывался повиноваться ее капризам и прихотям, а она окрестила меня неотесанным мужланом, не желающим лебезить перед ней. Эта женщина совершенно неисправима, да и я не тот, кто должен ставить ее на место.
Я понимала, что он прав, но справиться с обидой оказалось не так просто. В сущности, Артуру достаточно близких людей, а прочие не стоили того, чтобы растрачивать на них слова и чувства.
Стоило мне отвлечься от раздражающей беседы, и ужин показался даже приятным. Я вызвала живой интерес гостей поместья. Мне задавали вопросы о магии, правилах пансиона и даже ученицах. Я старалась как можно живописнее рассказать о быте нашего заведения, вкладывая в слова любовь и страсть, на которую была способна в данных обстоятельствах. И меня слушали с любопытством и даже восхищением. Я понимала, что пора ломать стены между людьми, не обладающими магией, и теми, кому она дарована природой. Я пыталась объяснить, что мы не несем в себе угрозы и не являемся злом, хотя, встретив хмурый взгляд комиссара Трэйси, чуть не подавилась этими словами. Однако, справившись с минутной растерянностью, напомнила себе, что в любом правиле есть исключения, и мы, к сожалению, не избежали этого.
Легкий ужин был очень вкусным. Мои предположения о том, что мистер Хардман любит пряности, подтвердились. Впрочем, не только пряности, но и разного рода специи, привезенные им издалека. Они придавали блюдам необычный аромат, а также оставляли приятное послевкусие. Я позволила себе немного вина, которое помогло расслабиться и позабыть о любых страхах. Вино тоже показалось мне необычным, с легкой горчинкой, которая сначала насторожила меня. Но потом я подумала о том, что пробовала не так уж много вин, поэтому не могла знать всех вкусов и ароматов.
Танцы начались, когда я пыталась ответить одной даме на вопрос о происхождении магии и разнообразии
Пропустив две или три композиции, к нам подошел мистер Хардман и пригласил меня на танец. Артур кивнул, но они оба ждали моего согласия. Не увидев в этом ничего зазорного, я улыбнулась хозяину вечера и отправилась за ним в центр зала.
В какой-то момент, двигаясь по залу, я ощутила странное головокружение, а потом зарождение нового приступа головной боли. Мой партнер улыбался и что-то воодушевленно рассказывал о задуманных переменах в пансионе, при этом так пристально глядя мне в лицо, что казалось, будто он меня зачаровывает. Глупость, конечно, ведь никакой магией он совершенно точно не обладал, но его лучезарные, искрящиеся лукавством глаза притягивали мой взгляд. Этот человек внушал уважение и даже какое-то благоговение перед его добротой и искренностью поступков и слов. Мне нечасто приходилось встречать подобных людей, разве что его величество короля Эдреда, который тоже умел воодушевлять и заражать оптимизмом.
— Мисс Хоггарт, я не утомил вас своей болтовней? — прервал он мои размышления, обволакивая мягким голосом.
— Нет, ну что вы, — смутилась я, понимая, что головная боль уже становится невыносимой. — Мне очень нравится вас слушать.
Общество мистера Хардмана было мне действительно приятно, и я бы с огромным удовольствием провела с ним больше времени за приятной беседой, но глаза уже начали искать Артура, а сердце предчувствовать недоброе. Мне очень не хотелось обижать хозяина поместья, который организовал этот прекрасный вечер только ради того, чтобы помочь нам привести Хэксмен-хаус в порядок и начать жить по-человечески, поэтому я решилась продержаться до конца звучащей композиции.
Однако мистер Хардман больше ничего не говорил. Возможно, заметил появившуюся бледность и выступившие на лбу бисеринки пота. Я снова взглянула в его глаза, чтобы извиниться за замедлившийся темп движений, но наткнулась на обжигающий лед. Внутри что-то надорвалось, и зал поплыл перед глазами.
Вокруг все еще звучали музыка и смех, кружили танцующие пары. Вот только утонченные прямые линии новой моды сменились огромными юбками, а современные смокинги превратились в устаревшие фраки. Вместо галстуков появились шейные платки. Вспышка вызвала резкую боль в голове, которой я уже не могла противостоять. Я оторвалась от партнера и схватилась за голову, зажмуривая глаза, а когда открыла, все встало на свои места.
Мистер Хардман смотрел на меня обеспокоенно, но я не успела и глазом моргнуть, как снова оказалась в другом месте и времени. Слышала собственный смех и видела абсолютно счастливое лицо того, с кем танцевала. Красивый молодой мужчина смотрел на меня с обожанием, улыбка заставляла сердце биться чаще. Пораженная открытием, я чувствовала, как сознание мечется в моей голове, которая находилась в прошлом веке. Чудовищные и весьма болезненные ощущения.
— Ты не устала, любимая? — спросил мой спутник, но я не смогла ответить, желая только одного, поскорее вернуться назад. — Оливия?!