Сквозь века
Шрифт:
Артур ласково обхватил мое лицо ладонями и коснулся губами кончика носа.
— Я лишь убедился в том, что твои намерения не были дурными. Ты не искала наживы, славы или признания. Тогда, много лет назад, тебе показалось, будто твоего жениха оклеветали, и ты отчаянно хотела доказать обратное. Возможно, и присутствовала некая доля тщеславия с твоей стороны, но кто не грешен, Ада? На мой взгляд, в этой ситуации вы были виноваты оба.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы ведь оба не доверились, правда? Томас не рассказал тебе о случившемся с ним, не поведал об опасности. Скорее всего, пытался таким образом тебя уберечь, но вышло наоборот. Здесь
Больше говорить не хотелось, я снова прильнула к широкой груди мужа и прислушалась к собственному сердцу. Оно страдало, разрывалось от горя, от потерь и не прожитых с семьей дней, но при этом наполнялось тихой радостью и благодарностью, что я уже не одна. За что-то Господь наградил меня, приведя в мою жизнь этого чудесного человека. Артур прав — сожалеть уже не было смысла, нужно просто смириться с ошибками, извлечь из них урок и жить дальше.
Мы еще немного просто посидели молча, а потом Артур помог мне переодеться и уложил в кровать.
— Тебе нужен отдых, — сказал он. — Завтра предстоит обратный путь. Возвращение в Вичпорт не будет легким. Там нас ждет новое испытание.
Артур бережно поправил мои волосы и собрался вернуться к столу, но я успела перехватить его руку и попросила:
— Иди ко мне. Ты тоже давно не отдыхал.
— Я в порядке, милая.
— Прошу, не оставляй меня одну…
Больше ничего говорить не потребовалось, Артур скинул сорочку, обувь и устроился за моей спиной, обхватив крепкими руками талию. Он уткнулся носом в мои волосы и глубоко вдохнул, а потом устроил свою голову на моем плече:
— Я очень люблю вас, миссис Аделаида Аддерли, и благодарен всем святым за то, что в тот вечер вы отправились на почту.
Я слышала, что он улыбается, и эта улыбка согрела душу.
— А я люблю вас, мистер Артур Аддерли.
Отчаянно захотев поцеловать мужа, я развернулась к нему лицом и встретилась с глазами, полными нежности.
— Нужно еще привыкнуть к новой фамилии. Хорошо хоть документы менять не придется, — произнеся это, я будто запнулась, вспоминая, что ношу ненастоящее имя. — Артур, а как мне быть с тем, что я не Аделаида?
— Я думаю, ты можешь выбрать, кем тебе быть. И это вовсе не означает, что ты потеряешь что-то. Ты можешь остаться Аделаидой Хоггарт, но помнить и принимать прошлое Оливии Престон или поменять имя на Оливию и сохранить настоящее Аделаиды. Как по мне, моя фамилия подойдет и к одному имени, и к другому!
Я тихо рассмеялась, поддаваясь веселью мужа, и прижалась к нему, ощущая покой и безопасность. Так и не заметила, как уснула.
Разбудил меня странный толчок, будто кто-то неаккуратно задел мое плечо. Открыла глаза не сразу, медленно возвращаясь в реальность. Артур спал, продолжая прижимать меня к себе. Не смогла не залюбоваться его чертами в сиянии полной луны за окном. Осторожно провела пальцем по хмурым бровям, скользнула по щеке и остановилась на губах, которые так соблазнительно призывали к поцелую. Сердце захлебнулось счастьем, и пусть оно могло показаться кому-то неуместным или несвоевременным, но жизнь никогда не останавливается. Она и есть вереница всех этих фрагментов, добрых и не очень, попеременно. Можно лишь на миг притормозить, задержать дыхание, перевести дух, погрузиться в любовь,
— Я рад видеть тебя счастливой, Анна! — прозвучал сдавленный голос, и я резко села вслед за подскочившим от страха сердцем.
Я не могла дышать, будто вновь попав в плен былого ужаса, будто вновь став той самой напуганной девушкой, полностью зависящей от этого человека. Оцепенение сковало тело. Я лишь смотрела на тень, сидящую в кресле, не в состоянии пошевелиться.
— Ты вернулась совсем другой, и я рад, что в твоей судьбе я сыграл не последнюю роль. Благодаря мне ты жива, ты дышишь, ты счастлива! — Огюст поднялся, и я взволнованно повернулась к спящему мужу. — Он спит и не проснется до тех пор, пока я того не захочу. Нам есть о чем поговорить, Анна.
Титаническими усилиями я заставила себя буквально сползти с кровати и отойти от нее, чтобы оказаться как можно дальше от Артура. Он не должен пострадать, Огюст — это моя кара.
— Чего ты хочешь? — еще не справившись с дрожью в голосе, спросила я.
Луна теперь освещала постаревшее лицо. Глаза мага смотрели на меня с болезненным блеском. Жажда получить бессмертие вернулась, Огюст казался обезумевшим, но я видела, что он старательно сдерживается, хоть это приносит ему не только моральную, но и физическую боль.
— Ты задолжала мне, Анна, — сказал он, делая крошечный шаг, а потом резко останавливаясь. — Я дал тебе новую жизнь, а ты сбежала! Ты обязана мне всем!
Его слова подняли волну возмущения, и в груди разгорелся огонь негодования.
— Что ты мне дал? — прошипела я, ощущая, как горечь и обида прожигают душу и стирают страх. — С самого первого дня ты желал лишь разгадать тайну и найти ключ к бессмертию! Ты слепо шел к своей цели, не заботясь обо мне! Ты истязал меня различными заклинаниями, пытаясь выдрать из меня ответы! Признаю, сначала ты был мил и притворно учтив, поэтому я позволяла тебе испытывать на мне всевозможные способы получения секрета бессмертия. Я привыкла к тебе и пошла за мнимым участием, а ты предал меня, использовал, воспользовался моим бессилием и одиночеством! О каких обязательствах ты говоришь?
Все это время Огюст заметно боролся с собой, то порываясь приблизиться, то отступая. Он дрожал и изнывал от нетерпения. В этот миг я поняла: он готов растерзать меня, разорвать в клочья, чтобы забрать то, что забрать у меня невозможно. Вдруг сердце мое будто взорвалось, и по телу пробежало нечто похожее на облегчение. Словно я выпустила то, что давно мешало жить полноценно, мешало дышать.
— Ты жалок, Огюст! — тихо сказала я, сама подойдя и заглядывая в покрытые пеленой безумия глаза. — Даже если ты сейчас убьешь меня, чего сделать ты на самом деле не сможешь, мое бессмертие не достанется тебе, потому что ответов, которые ты ищешь, просто не существует. Я не бессмертна.
Сказав эти слова, я впервые поняла, что знала это всегда, но только сейчас все кусочки мозаики сложились вместе в моей голове. Когда прошлое и настоящее сошлись наконец в одной точке, многое стало понятным. В этот самый миг я поняла практически все, что сделал Томас и о чем хотел мне сказать.
— То есть как? — сражаясь с гневом, страхом и собственной одержимостью, спросил он. — Ты лжешь! Ты пытаешься просто защитить себя!
— Мне не нужно защищать себя, Огюст, — спокойно сказала я. — Я сильнее тебя. Ты лишь слабый старик, который впустую потратил десятилетия, гоняясь за призрачной надеждой.