Сквозь завесу времени (сборник)
Шрифт:
И никто из мужчин не рисковал нарушить запрет. А Э-Чи нарушил, потому что в вигвамах племени уже давно не было мяса. Женщины толкли в каменных ступах коренья. Жалобно пищали голодные дети. Мужчины приходили с охоты уставшие и злые. Удача покинула их.
И только верховный жрец ел каждый день свежее мясо. Он не делился ни с кем. А когда, наконец, зароптали мужчины и пришли к нему, чтобы объявить о своем решении тоже идти охотиться в Дальний лес, Ла-Лах спокойно отложил в сторону кусок мяса, вытер рукой жир, стекающий с подбородка, и равнодушно сказал:
— Идите,
И охотники, которые не страшились встретиться один на один с пумой, испугались слов старика.
А Э-Чи не испугался, потому что у него было молодое мужественное сердце настоящего охотника.
Теперь ему было ясно, почему на жертвенном камне каждое утро лежала окровавленная туша. Жрец тайком от всех охотился в Дальнем лесу…
…Много времени находится в засаде Э-Чи. А Хас не сердится. Он вообще будто не замечает его и по-прежнему посылает свои световые стрелы, чтобы Э-Чи смог хорошо прицелиться. Э-Чи дождется. Он бросит к ногам Ла-Лаха убитого зверя, плюнет толстяку в лицо и при всех назовет его лгуном.
Неподалеку послышался легкий треск. Сквозь заросли пробиралось какое-то животное. Ветер донес его острый мускусный запах, и Э-Чи понял, что это идет лим. Стараясь не делать резких движений, Э-Чи поднял лук, вложил стрелу и стал натягивать тетиву.
Рядом прошуршала змея, но Э-Чи даже не шелохнулся.
Он открыл глаза и внимательно следил за тропой.
Лим появился неожиданно. Он настороженно поводил головой, подозрительно втягивая влажным черным носом воздух. Но ветер дул в сторону человека, к тому же охотник натерся пахучими травами, и лим узнал об опасности, только когда пронзительно свистнула стрела.
Животное на мгновение превратилось в изваяние, а затем одним прыжком метнулось в заросли.
Э-Чи издал гортанный крик и бросился за лимом. Он знал, что не промахнулся: лим ранен и долго не выдержит погони.
След вывел Э-Чи из леса. Дальше, до самого горизонта, тянулось безжизненное каменистое плоскогорье с чахлыми кустиками травы.
У лима не хватило сил уйти далеко… Он лежал, вытянув вперед голову, вздрагивая черными от пота боками.
Когда к нему подошел человек, лим попытался встать, но непослушные ноги подломились, и он рухнул на бок.
Э-Чи вытащил из раны стрелу. Окровавленным наконечником провел две горизонтальные полосы на лбу и вертикальную вдоль носа. Умело разрезав тушу, Э-Чи вынул дымящееся сердце, стал на колени, запел:
Великий Хас! Могучий повелитель всего живого!
Я убил лима!
Большого лима с рогами, как ветки старого дерева кола!
Я знаю, ты знаменитый охотник.
У тебя всегда много добычи.
И ты не рассердишься на меня за охоту в твоих местах. Ведь я и ты братья!
Вечером,
Ты становишься красным.
Посмотри на мою кожу!
Она такого же цвета, и под ней течет красная кровь.
Не сердись, Великий Хас!
Лучше послушай, как плачут маленькие дети в вигвамах.
Их голоса стали слабее шелеста листьев,
Сквау нечем кормить их.
Сквау — женщина.
Посмотри на воинов моего племени!
От долгого голода их глаза застилает туман,
Их руки стали слабыми, они не могут натянуть тетиву лука.
Воинам тоже нужно мясо.
Отдай мне убитого лима! А сам возьми его сердце.
Так пел Э-Чи, протягивая к солнцу сердце оленя.
И Великий Хас услышал его.
От солнца отделилось еще одно солнце. Оно становилось все ярче и ярче и летело прямо на Э-Чи… Э-Чи в ужасе закрыл глаза. Но даже с закрытыми глазами он видел красный огненный шар, опускающийся на землю, почувствовал нестерпимый жар, опаляющий лицо.
Взрыв и грохот сотрясали воздух. Взлетели вверх камни. Туча пыли поднялась до самого неба.
Трясущимися губами Э-Чи шептал слова, которые сам не мог расслышать:
— Ты рассердился. Великий Хас, за то, что я предложил тебе сердце. Но ведь сердце убитой добычи всегда кладется на жертвенный камень… Если хочешь, возьми всего лима, только оставь меня в живых.
Новый взрыв потряс землю. Сверху обрушился град камней… Один из них сильно ударил по голове краснокожего воина. Перед глазами Э-Чи вспыхнуло яркое пламя.
Ему показалось, что Великий Хас подхватил его и несет в голубое небо. Но прежде чем окончательно потерять сознание, Э-Чи вспомнил слова Ла-Лаха: "Того, кто охотится в священных местах, настигнет гнев Великого Хаса…"
Пыль долго висела в воздухе. А когда она улеглась, на плоскогорье, помимо безжизненного тела человека и полуразделанной туши оленя, появился еще один предмет.
Это был гигантский шар. Расставив треногу упоров, он косо стоял над дымящейся воронкой.
Но Э-Чи ничего не видел. Он лежал, уткнувшись лицом в горячую пыль. Из страшной раны на голове лилась алая струйка крови. Он не видел, как из-под шара выползло Нечто. Оно было похоже на две перевернутые и сложенные вместе тарелки, из которых со всех сторон, как у дикобраза, торчали иглы. Впрочем, это были даже не иглы, а что-то наподобие щупалец, которые находились в непрерывном движении. С их помощью Нечто передвигалось.