Sl(n)ow waltz

Рождественское чудо

Учебный год тысяча девятьсот девяносто четвёртого года был самом разгаре. За окном были ноябрьские тучи, которые больше походили на снежные, чем дождевые. Приближался первый снег, что многие ждали, ведь осенняя сырость и туманность удручали, а вот пушистого снега хотелось многим.

В Хогвартсе было необычайно оживленно. Даже ещё сильнее, чем обычно, ведь в этом году проводился турнир «Трёх волшебников», из-за которого сюда прибыли директора и старшекурсники двух других школ – Дурмстранг и Шармбатон. Подобно мероприятие не проходило уже несколько столетий, но директор Дамблдор, как-то умудрился добиться разрешения.

Кругом царила

суета по случаю подготовки к Святочному балу – обязательному событию во время турнира на рождество. Для более старших курсов это мероприятие не вызывало никаких проблем, или сильных стрессов. Хотя это было сложно сказать о девушках или стеснительных, и не уверенных в себе парнях. Но вот у парней с четвёртого по пятый курс эта подготовка стала самым настоящим адом.

Их не интересовали вальсы, столь близкое нахождение с девушками. Хотя, чего греха таить, некоторые девушки уже начинали нравиться. Одни лишь разговоры о прекрасных девушках из Шармбатона, и мечты о приглашении их на бал, вызывали понимающие улыбки более старших студентов. А уж слухи о том, как Рональд Уизли мечтательно рассказывает о том, как он приглашает участницу – Флёр Делакур, вызывали ещё большую улыбку от того, что тот, при этом, совершенно не желает учиться танцевать. По крайней мере, по словам близнецов Уизли.

Юджин Вордсворлд – ученик четвёртого курса Слизерин тоже вёл свою особую подготовку к Святочному балу. Для начала, он тайным посланием пригласил девушку с Гриффиндорана Святочный бал, хоть и не совсем был уверен, что она даст согласие. Всё же он не назвал своего имени, сказав, что они встретятся уже перед самим балом. Но Гермиона Грейнджер, а именно её юный Слизеринец пригласил на бал, через ответное письмо дала своё согласие.

Но больше всего Юджина беспокоила недавняя ссора родителей, случившаяся почти перед началом учебного года. Они не были в браке, из-за чего юноша носил фамилию мамы, а его тётя, и подруга матери, часто ворчала на его отца – Северуса Снейпа, который всё никак не мог собраться с духом, и, наконец, сделать любимую женщину своею женой.

И вот, они до сих пор были в ссоре, явно не собираясь делать первые шаги для примирения. Возможно, мама юноши была бы готова идти на примирение первой, но толи ей уже надоело это, толи сам отец не желает слышать извинений… А вот сам Снейп, явно, в силу характера, не думает извиняться.

Друзьям он старался не показывать своей печали, так как тем и без него хватало волнений перед Святочным балом. Агнесс переживала о своей готовности перед балом, что позволяло Юджину успокаивать её, надеясь уверить, что Диггори не приглашал бы её, не будь он уверенным в сильных чувствах друг к другу. Маркус беспокоился о том, что приглашённая им Лавгуд всего лишь на третьем курсе, хотя участвовать можно было лишь четверокурсникам, но Вордсворлд иногда напоминал другу о том, что на третьем курсе она оказалась только из-за правил поступления, хотя она их одногодка. Деметра и Драко то ссорились, то снова мирились, а всё из-за порой невыносимого характера Малфоя. Но он первый приходил и извинялся, понимая свою ошибку. А Пэнси всё ждала приглашения от Поттера, но тот пока и не подозревал о тайной воздыхательнице со змеиного факультета. Хотя Юджин догадывался, что Паркинсон, по привычке, обсмеёт Гарри и откажет ему, а после будет плакаться об упущенной возможности.

В первый день декабря был утроен первый дополнительный урок, на котором девушки и юноши должны были научиться танцевать вальс, менуэт, кадриль. Конечно, никто не запрещал танцевать весь вечер обычный вальс, но вот участникам турнира следовало знать все, как и танцевать.

Слизеринцев это, правда, не касалось, так

как из их факультета не было выбрано участника турнира, но, не смотря на это, туда приглашены все, кто достиг возраста четырнадцати лет.

Собравшись в отдельном, большом зале, студенты встретили там своего декана – профессора Снейпа, который и был должен порепетировать со своими студентами. Никто не был этому удивлён, и, разделившись на юношей и девушек, сели по обе стороны зала.

Урок прошёл вполне спокойно, и без каких-либо проблем. Снейп, как и обычно был строг, но помогал советами, и даже показывал на примерах. Юджин несколько раз засматривался на собственного отца, подмечая, что он прекрасно танцует, и поражался тому, что у того даже в этом получается всё на высшем уровне. А когда всё закончилось, и студенты, попрощавшись, стали расходиться, Снейп стал приводить зал в порядок, взмахивая палочкой, он произнёс:

– Мистер Вордсворлд, задержитесь.

Юджин, обернувшись на профессора, выдохнул, и, посмотрев на Маркуса, махнул ему рукой, заметив его обеспокоенный взгляд. Он надеялся, что это позволит другу успокоиться, да и не думал, что его будут за что-то отчитывать.

Когда остальные студенты ушли, и Юджин подошёл ближе к Снейпу, ожидал, начала разговора. И казалось, что тишина, нарушаемая взмахами палочки, длилась достаточно долго, и юноша хотел сам начать разговор, который планировал поговорить о том, чтобы они помирились с мамой, но он не успел произнести ни звука.

– Я заметил, что ты прекрасно справлялся сегодня. Рад, что ты умеешь вальсировать, и не только, – начал Северус. – А ещё, у тебя, кажется, нет пары? Хотя мисс Паркинсон, с который ты танцевал сегодня, довольно хороший выбор.

Юджин удивился такой теме, и тем более тому, что его отец беспокоится, что его сын будет без пары, а так же, похвалил за то, что он хорошо танцевал. Это приятно грело душу, от чего юноша чуть улыбнулся, но, не позволив себе расслабиться, чуть встряхнул головой.

– Нет, я выбрал себе пару на бал, но она на другом факультете, – оправдался Юджин, подняв взгляд на отца, изогнувшего одну бровь в немом вопросе. – Потом узнаешь. А на счёт того, что у меня хорошо получалось, то… У меня были отличные учителя.

Юноша добро улыбнулся уголками губ, попытавшись намекнуть на то. Что он благодарен Северусу и своей маме за то, что они помогали ему в подобном. Но когда Снейп вернулся к своему делу, молчаливо похвалив, слизеринец вздохнул, собираясь с силами.

– Пап, на самом деле… Я хотел бы поговорить с тобой о вас с мамой…

Северус сразу вернул взгляд на юного слизеринца, выглядя достаточно хмуро. Ему явно не хотелось обсуждать эту тему.

– Это наши с Юнис проблемы, – строго произнёс он, от чего Юджин вжал немного голову в плечи. – Это дела взрослых, а ты ещё маловат, чтобы вмешиваться в наши с ней…

– Нет! – вдруг произнёс Юджин, уверенно сжимая кулаки, и смотря в глаза Северуса. – Это моё дело. Всё, что касается моей мамы – это моё дело! Она всегда тебя ждала, всегда тебя прощала, первая шла мириться, даже если виновато твоё не очень хорошее настроение! А ты? Ты, хоть раз, извинился перед ней? Сделал шаг на встречу? Почему мама должна всегда делать первой шаг, хотя вы оба учили меня, что отношения – это работа двух людей, пары!

Вордсворлд всё распалялся, продолжая говорить, и обвинять Снейпа в том, что из-за него, Юнис грустит, в отношениях делает всё сама, шагая на встречу Северусу, но тот, словно, стоит на месте. Хотя, что может сказать ребёнок, который больше проводит времени именно с мамой, а не с отцом? «Конечно, он будет защищать Юнис» – мысленно заметил зельевар, всё ещё не проявляя ни капли эмоций.