Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания
Шрифт:
Описания, опирающиеся на «аксиому исполнительства» (бюрократия не играет, а проводит в жизнь решения политиков), противоречат даже пресловутому принципу Питерса: «Бюрократия не решает задачу, она осваивает ресурс». На самом деле, бюрократия не сводится и к освоению ресурса. Жупел коррупции – это еще одна подмена. Бюрократия не просто ворует (хотя, конечно, ворует), она ИГРАЕТ.
Согласившись на описание, игнорирующее ИГРУ, мы постоянно будем латать прорехи такого описания нитками коррупции. Мне это напоминает только бесконечные поправки к геоцентрической модели мира Птолемея. А вам?
Уйдя
Что остается? С моей точки зрения – только теория элит, социология закрытых систем. И – метод гештальта, метод широкого системного описания, противопоставленный любой и всяческой локализации.
Я утверждаю, что любой другой подход к определенному классу сюжетов (в том числе, безусловно, к тем, которые я рассматриваю в настоящем исследовании) уводит от существа дела. Что игра сети в том и состоит, чтобы через локализацию и подмену сдать свой узел, оказавшийся лишним и уязвимым. Или разменять этот узел на некие «нетранспарентные приобретения» (сдать пешку, получив качество).
Я утверждаю, далее, что «сдача пешек» уже выходит из-под контроля. А сами пешки (то есть «акторы», которые должны передвигаться по доске чьей-то рукой, а не действовать самостоятельно) начинают впитывать в себя субстанцию игровой рефлексии. Игра теряет нормативность.
Осуществляя такую констатацию, я не уподобляюсь до конца Эрнесто Рома, читающему нотации Артуро Уи. Я пытаюсь дать диагноз наличествующему. Ведь вряд ли можно назвать «игрой» процесс, в ходе которого каждый результат одновременно меняет правила, приведшие к его достижению? А значит? ..
Но главное все же в другом. В том, что «узелки», которые сеть изымает из себя, осуществляя самокоррекцию с помощью «ложных локализаций», это «индикативные симулякры». Симулякры – поскольку предъявляются как нечто, прямо противоположное их сути. Индикативные – поскольку дешифровка этих ложных мессиджей позволяет выявить суть.
По таким внешним проявлениям мы можем описать СЕТЕВОЙ ПРОЦЕСС. Если хотите, СЕТЕВУЮ ВОЙНУ. У этой войны свои законы, свои средства (так сказать, свои «ракеты», «танки» и «самолеты»).
Давайте ненадолго мысленно абстрагируемся от нашего национального «я». Давайте (тоже ненадолго и мысленно) оставим за скобками «антироссийский модус» в действиях того же «царя американской разведки» Джона Негропонте. Что мы тогда увидим? Что не нынешняя Россия, а сверхдержава №1 современного мира пытается неадекватными способами решить «проблему отсутствующего». Я говорил об этой проблеме ранее и здесь повторю еще раз в связи с ее особой важностью.
Это отсутствующее – высшая разведка (была, например, когда-то партийная разведка в СССР). Я даже не хочу здесь снова подробно разбирать идеологические, смысловые цели (по отношению к которым и такая разведка инструментальна). Я только хочу сказать, что если политический субъект (президент США, Конгресс США,
Но такая информация не может носить чисто аналитический характер. Надведомственная разведка не может сводиться к Совету национальной безопасности и даже ведомству директора Национальной разведки США. Судорожные попытки Негропонте и его вдохновителей противопоставить автономной игре спецведомств США некий бюрократический надведомственный контроль – это попытки с заведомо негодными средствами. В Советском Союзе бюрократия тоже непрерывно боролась с бюрократизацией, превращая эту борьбу в межведомственную, межклановую игру.
Но предположим, что Негропонте и его вдохновители создадут не координационный комитет (чем, по сути, является сейчас ведомство Негропонте), а надведомственную разведку. Так сказать, полный аналог партийной разведки в СССР.
Кого эта разведка будет обеспечивать? И чем?
В первом вопросе («кого?») мы имеем дело пусть с тупиковой, но с очевидной коллизией. Для того, чтобы надведомственная разведка была, нужен постоянный надведомственный субъект. Как сделать, чтобы он не стал ведомством? И к чему он должен быть подключен, если политические партии, стоящие у кормила, сменяются (аксиома демократии)? Понятно, как нечто подобное могло существовать в эпоху КПСС, когда политический субъект не менялся. Понятно, как это может действовать в монархии или в Китае (где опять-таки политический субъект не меняется). Но даже при авторитаризме это уже не может функционировать. А в демократическом обществе по части этого возникают совсем уж серьезные и труднорешаемые проблемы.
Но предположим, что их как-то решат. Что дальше?
Надведомственная разведка – что будет разведывать? Козни ведомств? «Внутренних партий» внутри ведомств? Сюжеты из «мира ЗС»? Но тогда она должна быть наделена иным содержанием. Здесь уместно вспомнить известную коллизию отношений между брахманами («хозяевами смысла») и кшатриями («хозяевами силы»). Я не люблю эту тему, поскольку она размещена в чуждой мне среде кастовой заданности (в обществе, лишенном социальной мобильности). Но я имею право оперировать этим как метафорой.
Слабость такой силы явно вытекает из всего, что я сейчас обсуждаю. Партийная разведка в позднем СССР не могла функционировать потому, что идеология остыла. Если нет огня, нет тех, кто может этот огонь передать в общество, – какой смысл может иметь «коллизия вертикали власти»? И архитектура надведомственных систем как часть именно этой коллизии? Что такое вертикаль власти без вертикали смысла? Что эти надведомственные органы будут отслеживать и транслировать? Они, будучи обесточены во всем, что касается смысла, не смогут даже ничего понять. И уж тем более они в этом состоянии лишены возможности чем-либо управлять. Даже самими собой.