Слабость Виктории Бергман (сборник)
Шрифт:
– Ладно. Возвращайся, когда поближе поглядите на жилище Фриберг, – сказала Жанетт. Хуртиг кивнул Иво и зашагал к автомобилю. – Что-нибудь еще?
– Нет. Или скорее… Есть кое-что, но оно к расследованию не относится. Ты знаешь кого-нибудь в Мальмё? Точнее говоря, в Русенгорде? Мне надо связаться кое с кем оттуда.
– Конечно, – несколько рассеянно произнесла Жанетт.
Ее мысли вернулись к поляроидным снимкам, лежащим в доме на кухонном столе. Записывая телефонный номер на клочке бумаги, она думала о фотографиях, о мотиве и внезапно поняла, где именно
Где-то сидит заноза, думала она, искренне не замечая радости Иво.
Сведенборгсгатан
София сидела у окна в маленьком пабе напротив восточного выхода из метро “Мариаторгет”. Она еще не оправилась после вчерашнего срыва и теперь, сидя над нетронутой тарелкой рагу, бездумно глядела на умирающие осенние каштаны.
Летом эта улица – одна из самых тенистых, но София видела перед собой только унылые скелеты деревьев. Ветки рисовались на фоне серого неба, как кровеносные сосуды в легких. На улице было по-зимнему холодно, из окна тянуло. Софии кусок не лез в горло. Скоро пойдет снег, думала она.
Вместо того чтобы есть, она листала желтую газетку, забытую кем-то на столе. Одна статья заинтересовала ее – речь в ней шла о молодой женщине, которую София одно время консультировала, но которая с прошлого лета не являлась на прием.
Псевдозвезда, модель, позирующая обнаженной, а ныне порноактриса Каролина Гланц.
Статья заставила Софию окончательно потерять аппетит. Фрёкен Гланц, по словам осведомленного источника, успела всего за несколько месяцев дважды увеличить грудь, выйти замуж за богатого американца и развестись с ним, сняться в десятке фильмов одного из гигантов порноиндустрии, а также написать обо всем этом книгу. Автобиографию. Будучи двадцати двух лет от роду.
София отложила газету и посидела еще десять минут, не прикасаясь к еде. Усталость и ощущение нереальности происходящего, нахлынувшие после нескольких ночей неспокойного сна (или ложных пробуждений?), как будто парализовали ее. София все же принялась ковырять рагу в неуклюжей попытке обрести немного энергии.
Ей принесли глазунью, хотя она просила сырое яйцо. Сырое, а не жареное. И все же получилось наоборот. Но что на самом деле она попросила? Может, она применила двойное отрицание?
София не помнила, что именно сказала официанту. Отодвинув тарелку, она поднялась и вышла на улицу.
Соберись, подумала она, открывая сумочку и проверяя, при ней ли бумажник. У тебя есть работа – вот и займись ею.
Когда она пересекала улицу, взгляд упал на человека, которого она узнала. Сутулая фигура в темном пальто и красной шапке на другой стороне улицы.
Вид женщины заставил Софию снова действовать рационально. Она постепенно вернулась в реальность, поплотнее запахнула плащ и поспешила к женщине.
– Аннет?
Фигура в темном, словно не слыша ее, брела дальше. – Аннет? – повторила София громче. Женщина остановилась и обернулась.
Аннет Лундстрём не произнесла ни слова. Она стояла на месте, с пустым взглядом, и ветер завывал вокруг них. Лицо под красной шапкой было нездоровым, серо-бледным.
– Куда вы идете? – попыталась завязать беседу София.
На Аннет были только домашние тапочки – прямо на босые ноги. Под полами длинного пальто светились бледные тощие щиколотки. Она еле заметно пошевелила губами, но София не разобрала слов. С Аннет явно что-то случилось. Это была она – и не она. София осторожно приблизилась. Тронула женщину за руку.
– Аннет… Все в порядке?
Аннет наконец взглянула на нее.
– Я уезжаю… – проговорила она скрипучим голосом. – Назад, в Польсиркельн.
– Если хотите, я могу немного побыть с вами. – София взяла ее за локоть.
Аннет в крайне тяжелом состоянии. Возможно, это психоз.
– Я в Польсиркельн…
София взяла Аннет за руку – холодная как лед. Вероятно, женщина подверглась сильному переохлаждению.
– Вы слишком легко одеты, – сказала София. – Не хотите зайти ко мне ненадолго, выпить кофе?
Несколько неохотно Аннет Лундстрём дала проводить себя вдоль Сведенборгсгатан, за угол, на Санкт-Паульсгатан, и дальше, до самого кабинета Софии.
Сидевшая за стойкой Анн-Бритт изумленно посмотрела на них. – Присаживайтесь. – София пододвинула Аннет стул. Когда женщина садилась, один рукав скользнул вверх, и София заметила у нее на запястье пластиковый браслет. Белый больничный браслет с пометкой “Психиатрическое отделение, Сёдра, Стокгольм”.
Естественно, подумала София. Ее куда-то поместили, и она сбежала.
Она попросила Аннетт подождать минутку, вышла к Анн-Бритт и тихо распорядилась приготовить кофе и пару стаканов минеральной воды.
– Аннет Луднстрём поместили куда-то в психиатрическое отделение Южной больницы. Позвоните, спросите. Начните с больничных округов Гамла Стан и Сёдер мальм.
Через пять минут Аннет начала оттаивать. На лицо понемногу возвращались краски, но оно все еще было вялым и ничего не выражало. Она дрожащими руками поднесла чашку с кофе ко рту, и София заметила, что кончики пальцев у нее сплошь изранены. – Что я здесь делаю? – Аннет с удивлением осмотрелась. Взгляд блуждал, и было ясно, что она не узнает кабинета Софии.
Аннет поставила чашку, поднесла руку ко рту и принялась грызть корку крови на указательном пальце.
София подалась к ней через стол:
– Мы просто немного согреемся. Но вы говорили, что собираетесь в Польсиркельн. Зачем?
– Поеду к Карлу, Вигго и другим, – не колеблясь ответила Аннет. Она оторвала лоскуток кожи от пальца, покатала и сунула в рот.
Карл и Вигго? София поразмыслила.
– И Линнея?
Лицо Аннет немного изменилось. Она закрыла глаза и слабо улыбнулась уголком рта: