Слабость Виктории Бергман. Трилогия
Шрифт:
– А, так вы стоите тут и подсматриваете! – И секретарша оправила юбку.
София сходила на кухню и принесла ей тряпку.
– Будьте добры, проверьте, пожалуйста, сколько раз у меня был Самуэль Баи, – попросила она. – По-моему, я забыла отправить счет социальной службе Хессельбю.
– Ничего вы не забыли. – Анн-Бритт удивленно наморщила лоб. – Они заплатили.
– Ладно. Но сколько раз он был у меня?
– Три. – Анн-Бритт принялась вытирать воду на полу. – Вы отказались работать с ним, после того как он напал на вас. Разве не помните?
Головная боль
Бундегатан
– Прости, что опоздала, – сказала Жанетт, обнимая ее. – Черт знает что за день был.
София словно оцепенела. В ушах у нее все еще звучали слова Анн-Бритт.
“Три. Вы отказались работать с ним, после того как он напал на вас. Разве не помните?”
Нет, София этого не помнила. Она понятия не имела, что тогда случилось. Все разваливалось на куски и в то же время собиралось воедино.
София видела Самуэля Баи как сейчас. Встречу за встречей он сидел перед ней, рассказывая о своем детстве в Сьерра-Леоне и о насилии, которое он совершал. Чтобы вызвать одну из многих его внутренних личностей, она дала ему миниатюрную модель мотоцикла, одолжив ее у зубного врача Юханссона из соседнего кабинета.
Модель покрытого красным лаком “Харли-Дэвидсона” 1959 года.
Когда Баи увидел мотоцикл, его как подменили. Он ударил ее и…
Лишь теперь воспоминание вернулось полностью.
…поднял ее обеими руками, схватив за шею, словно куклу. Животом она ощутила его влажный пенис. Он сунул язык ей в рот, потом облизал нос и глаза. Его моча была красной, и она подумала, что он ел свеклу.
Но это был не Самуэль. Это кто-то другой, в каком-то другом месте. София поняла, что воспоминания смешались, и одно оказалось составленным из многих. Миллионы молекул воды соединились в один снежный шар.
София ощущала руки Жанетт, обнимающие ее, чувствовала тепло ее щеки. Кожу на коже, близкое присутствие другого человека.
Тортик, подумала она. В ушах прозвучал голос матери.
Два яйца, стакан сахара, четыре столовые ложки какао, две чайные ложки ванильного сахара, сто граммов масла, полстакана муки, пол чайной ложки соли.
– Прости, что опоздала, черт знает что за день был.
София одновременно слышала слова Жанетт и видела, как Анн-Бритт вытирает что-то на полу.
– Ничего, – ответила она, высвободилась из объятий и повернулась к секретарше. – Что вы делаете?
Анн-Бритт удивленно обернулась, однако лишь молча покачала головой. Реальность возвращалась, поле зрения расширилось, слух снова стал нормальным, а пульс понизился. София посмотрела на секретаршу.
– Я ухожу. Увидимся завтра, – сказала она и потянула Жанетт к двери.
Анн-Бритт кивнула, отвернулась и снова стала вытирать воду, вылившуюся из цветочного горшка. София и Жанетт направились к лифту.
Когда двери закрылись и лифт пошел
Поначалу София растерялась и замерла, но понемногу по телу растеклось спокойствие, София расслабилась, закрыла глаза и ответила на поцелуй. Через мгновение все перестало быть. Голова сделалась пустой, и София ощутила только, как остановился лифт и как их губы разъединились. Это почти напоминало счастье.
“Что это было?” – подумала она.
Все произошло так быстро.
Сначала она сидела за столом, потом просматривала карту Самуэля Баи, а потом Анн-Бритт сказала, что он был у нее всего три раза. А дальше пришла Жанетт и поцеловала ее.
София посмотрела на часы. Один час?
Подумав, она довольно скоро пришла к выводу, что провалов в памяти не было. Час, который только что пролетел, ощущался, словно пущенный в ускоренной перемотке, а поцелуй Жанетт сработал как кнопка остановки. Теперь София снова дышала спокойно.
“Три раза?” – подумала она, зная теперь, что это правда.
Теперь она ясно помнила эти три встречи с Самюэлем Баи.
Не больше.
Другие воспоминания были ложными или пришли из времени, когда она работала в ЮНИСЕФ в Сьерра-Леоне. Все прояснилось, и София улыбнулась Жанетт:
– Как я рада, что ты пришла.
Прогулка на другую сторону Сёдера напоминала путь Лунатика.
Обходная дорога полукругом, от Сведенборгсгатан до станции “Сёдра”, потом вниз до Рингвэген, мимо отеля “Кларион”, крюк на север, до Ренстирнас-гата и вниз до скал Вита Бергена.
В воздухе пахло бабьим летом. Они поднимались по Бундегатан, направляясь к Harvest Home, местному кабачку, где она в первый раз услышала голос Жанетт.
“Меня зовут Жанетт Чильберг, я из стокгольмской полиции. Я разговариваю с Софией Цеттерлунд?”
Звонок касался Карла Лундстрёма, и София сослалась на врачебную тайну. Их первый разговор был натянутым и прохладным, но теперь София была рада, что он не оказался единственным. – Мне так тебя не хватало. – Голос Жанетт шептал в ухо, руки вокруг талии, легкий поцелуй на шее. Тепло ее дыхания. – На работе дело начинает двигаться, – добавила она, помолчав. – Идентифицировали мальчика, которого мы нашли на Турильдсплан. Несколько часов назад звонил полицейский из Киева, он рассказал, что ДНК совпали. Мальчика зовут Иткул, он один из двух пропавших без вести братьев.
София чувствовала приятный покой. Она была ломкой, открытой всему, что говорилось, и готовой к тому, что Виктория начнет реагировать, но даже это знание не умаляло ее спокойствия.
Пора ослабить оборону и просто дать всему быть.
– А второй брат? – спросила София, хотя была уверена, что мальчик мертв.
– Его зовут Каракул, и его все еще не нашли.
– Похоже на торговлю людьми, – заметила София. По ее мнению, второй брат тоже мог оказаться жертвой садиста. Его мог убить кто-то, кто своим первым убийством открыл, что обрел наконец контроль над своей жизнью, – и после этого уже не смог прекратить убивать.