Сладкая боль
Шрифт:
Не разбирая пути, он бросился бежать, и только неприступная влажная стена, сплетенная из деревьев, кустов, густо опутанная лианами, смогла преградить ему дорогу. Амир в изнеможении опустился на траву и немигающим взором уставился на эту стену, за которой начинался вечнозеленый ад. Словно магическая сила тянула его в гущу джунглей. Рассудок отказывался понимать, что его затея безумна и опасна.
— Я должен, должен войти в эту кровожадную чащу, — твердил сам себе Амир, — я не буду ждать никакого Мелтона... Там Тамара... Тамара! — с диким стоном прокричал он.
Природа словно
Муфарек долго сидел перед таинственной чащей, грозясь ей завтра же врезаться в ее влажное, кишащее змеями, пауками, крокодилами, дышащее зловонием болот, облепленное москитами нутро. Все время Муфарека поглощало только одно желание: разыскать Тамару, если она осталась жива, а сейчас он неожиданно задал себе вопрос:
«А что же будет, если я ее найду?»
Эта мысль его заинтересовала. Ведь с того дня, когда Тамару сбросили с самолета в бездну неба, он стал ее врагом на всю жизнь... она и так не любила его, а после того, что он с ней сделал... Обрадовавшись, что к нему хотят прислушаться, рассудок быстро начал приводить свои разумные доводы, требуя, чтобы Муфарек немедленно оставил свою глупую затею и вернулся в Париж.
«Я все понимаю, — словно оправдываясь, подумал Амир, — но, как видно, я переоценил сам себя. Я не могу без Тамары. Какая-то сила, над которой я не властен, толкает меня искать ее...»
Муфарек сидел, погрузившись в свои невеселые размышления, как вдруг мышцы лица вздрогнули и преобразили его, словно рябь, прошедшая по глади моря в преддверии шторма... От скорбного рисунка печали не осталось и следа... Холодный надменный взгляд и рот, искаженный страстью мщения...
Теперь ему самому было сложно ответить, что толкало его на поиски Тамары: безумная любовь или безумная жажда мести, которая, видимо, посчитала, что слишком быстро расправилась с непокорной.
Амир хищно усмехнулся и, легко поднявшись, направился в гостиницу.
«Если она не одумается после такого урока, у нее останется только один выход — стать моей наложницей в ливанском дворце до конца своей жизни».
На следующее утро Муфарек в сопровождении своих слуг спустился в холл отеля. Он думал о предстоящем путешествии и очень спешил начать его, поэтому не обратил внимания на двух человек, один из которых тихо разговаривал с портье, а другой, то ли мужчина, то ли женщина, низко опустив голову, рассматривал журналы. Бросив ключ на стойку, Муфарек вышел из гостиницы. Не будь он столь занят своими размышлениями о путешествии, оно бы закончилось, так и не начавшись. Двое усталых путников притянули бы внимание любого другого человека... И хозяин гостиницы,
Когда Мелтон, оставив Тамару в номере, спустился вниз, хозяин сообщил ему, что с ним хотел поговорить один господин, который очень интересовался слухами о белой женщине.
— Как он выглядел? — опешив, спросил Энди.
— Темноволосый такой... холеный... араб...
У Мелтона чуть не подкосились ноги.
— А что это за слухи о белой женщине? — как можно более равнодушным тоном спросил он.
— Да папуасы болтают, будто вы нашли в джунглях женщину...
— Чушь какая-то! — небрежно бросил Энди. — Со мной была женщина, но это моя помощница... А я никого не находил!
Мокрый рот джунглей с жадностью поглотил Муфарека. Обливаясь потом, задыхаясь, проклиная все на свете, в том числе и самого себя, он упорно лез вперед, проваливаясь в болота, отстреливаясь от крокодилов, вздрагивая от извивающихся змеиных тел. Но призрачный силуэт Тамары, мелькавший за сплетенными ветвями деревьев, упорно манил его за собой в чашу джунглей, как ему казалось, пропитанную ароматом ее духов.
Наконец Муфарек со своими спутниками добрались до племени, в котором, по его предположениям, могла оказаться Тамара. Но здесь он услышал то же самое, что и в Вамене.
— Рассказывают...
— Но кто? Кто рассказывает? — взревел Амир на своего толмача-папуаса.
— Джунгли... — философски ответил тот.
Обратный путь Муфарека лежал по стопам Энди и Тамары. Остановившись в Джаяпуре в том же отеле, что и они, Амир от нечего делать зашел в расположенный рядом ювелирный магазин. Рассеянно рассматривая витрины, он неожиданно вздрогнул: перстень с большим изумрудом переливался в направленном на него свете ламп.
«Неужели он?!» — подумал Муфарек.
Расспросив продавца, когда магазин приобрел этот перстень и у кого, Амир вновь купил свой коварный подарок.
— Так, теперь дело осталось за малым! — торжествовал он. — Найти руку, на которую его надо надеть!
Но Париж не обрадовал его. Консьержка, сожалея, покачала головой.
— Нет, мадам не появлялась.
«Может быть, она, испугавшись, решила уехать в Петербург? — размышлял Амир. — Но все равно, рано или поздно Тамара вернется в Париж».
Чтобы поскорее развеять оставшиеся у него сомнения, Муфарек отправился в Лондон и разыскал Мелтона.
«В самом деле дьявол, — подумал тот, взглянув в пронзительные черные глаза Амира, — выследил. Предупреждал я Тамару... Разве такому монстру отомстишь?.. Он тобой же занесенный нож обратит против тебя самого».
Поэтому Энди старался как мог, чтобы у Муфарека не было ни малейшего повода заподозрить его во лжи.
— Я тоже слышал эти россказни, будто именно я нашел эту загадочную белую женщину. В следующий раз, конечно, постараюсь узнать, чем они были вызваны...
— Но говорят также, что вы нашли в джунглях какой-то перстень, с изумрудом, кажется...