Сладкая булочка города N
Шрифт:
К яхте уже нельзя было подплыть, а уж тем более подняться на нее. Пламя гудело и сворачивалось в огненный смерч. Марк приказал отогнать лодку подальше, чтобы продолжающие взрываться петарды не попали в нее. Его хорошо было видно на фоне яркого пламени. Он стоял и в отчаянии хватался руками за голову.
Сломалась мачта и заставила накрениться яхту. Когда она зачерпнула воду, то полностью потеряла равновесие. После такого резкого крена ее уже нельзя было спасти. Не прошло и пятнадцати минут, как от яхты на поверхности остались лишь обломки, некоторые из которых продолжали дымиться.
Реджинальд
– Надо сходить к Глории домой, – сказала она, поднимая очки, чтобы промокнуть платком глаза. – Ее мама умрет на месте, когда узнает о страшной кончине дочери. Отец Глори еще вчера вернулся в столицу.
– Нет–нет–нет, – помотал головой Реджи. – Я не пойду. Я не могу принести такую страшную весть. Пусть Марк. Это его была яхта.
Во дворе поместья Геллеров разом сделалось тесно. Сюда съехался и сбежался чуть ли не весь город. Никто толком не мог объяснить, что произошло. Почему яхта оказалась в море, и кто поджег ящики с петардами. Думали на стюарда – он последний оставался на корабле. О Глории не говорили. О том, что она находилась в кают–компании, знали лишь несколько человек.
Чуть позже появились родители Марка в сопровождении градоначальника. Марк бросился к отцу. Тот стоял с суровым видом и молча слушал сына. Запоздало появилась пожарная машина. Своим сигналом она еще больше взволновала толпу.
Градоначальник, отдав распоряжения по наведению порядка, покинул причал. Вслед за ним местная полиция увела матроса и стюарда. Последний был в подпаленной мокрой одежде и имел ужасный вид. Его трясло от пережитого.
Из местной больницы на двух машинах прибыли врач и медсестры, которые кинулись оказывать первую помощь потрясенным людям. Несколько экзальтированных особ тут же попадали в обморок.
За кем–то из участников вечеринки приехали родители. Музыканты складывали инструменты. Официанты собирали по всей пристани фужеры и бокалы. Слышался звон бьющегося стекла – грузчики небрежно складывали ящики с пустыми бутылками в небольшой грузовичок.
Появились люди с метлами, но их прогнали, так как несколько человек в гражданском исследовали скудные улики. Кто–то из них принес списки приглашенных. Было понятно, что беседовать будут со всеми.
– Реджи, пошли. Бесполезно здесь оставаться. Мы ничем не сможем помочь Глории, – Электра поднялась и потянула за собой друга.
– Как думаешь, она чувствовала боль? Как представлю, что Глори металась по горящей кают–компании в дыму и грохоте…
– Не думай об этом, Реджи. Не надо, – Электра обняла поднявшегося с земли друга.
– Градоначальник пришлет водолазов и, когда они достанут ее тело, мы будем знать, как прошли ее последние минуты. Сгорела она или захлебнулась…
– Реджи, прекрати накручивать себя.
– Эл, можно я сегодня останусь у тебя? У меня дома никого нет. Мои уехали в столицу, а в одиночестве я сойду с ума.
– Мы пойдем к тебе, Реджи. Я только предупрежу родителей,
Они шли по темной улице, тесно прижавшись друг к другу. В городе N освещался только центральный район, а дом Глории Ронсон находился не в таком фешенебельном месте, как у остальных друзей ее компании. Реджи еще ни разу не был у нее в гостях, поэтому она ловко переиначила его план провести трудное время у нее дома. Эл стеснялась, что мужчина поймет, насколько ее дом отличается от привычных ему домов. Она и в компанию попала лишь благодаря Глории. Их отцы служили при дворе.
Электра только делала вид, что живет в достатке. Заставила всех поверить, что ее черно–белые наряды избранный ею стиль. Ведь никто не придирался к Глории – любительнице розового цвета. На самом деле Эл просто меняла воротнички на одном и том же черном бархатном платье. Друзья были слишком заняты собой и своими проблемами, чтобы замечать ее хитрость.
Но вместе с тем, они уважали Электру за ее суждения, ум и прямоту. Эл никогда не отказывала в помощи, которая особенно была ценна в университете. К ней можно было обратиться в любое время суток, и она без слов потратила бы ночь на переписывание конспектов или составление курсовой.
Хоть отец Электры и занимал должность архивариуса, она оплачивалась не так высоко, как, например, труд королевского повара. Да, Ронсоны имели в Лазурной бухте свой дом, а не съемный, но он сильно отличался размерами и архитектурными изысками от тех особняков, что стояли на улице имени Адмирала Гайрона – выдающегося морехода, открывшего Старому миру неведомые земли.
– Эл, как ты думаешь, петарды начали взрываться случайно, или кто–то хотел, чтобы яхта загорелась?
– Насколько я знаю, ни одна петарда не взорвется, если не поджечь ее фитиль. Но раз Марк этого не делал, то, выходит, яхту спалил его стюард. Он мне с самого начал не понравился. Слушал наши разговоры. Дергал щекой, когда улыбался.
– Мне непонятно, зачем он это сделал. Ведь сам едва не сгорел.
– Ох, Реджи. На что только не идут преступники, чтобы сделать себя жертвами. Кто подумает, что можно намеренно нанести себе увечья, лишь бы отвести от себя подозрения?
– Но зачем? Зачем ему поджигать яхту? Хорошая работа, хозяин не скупердяй…
– А ты уверен, что дело не в Глории и ее последних словах? Она что–то знала о столичном деле…
– …и ее заткнули навсегда? – Реджинальд остановился. – Выходит, она подслушала что–то на самом деле важное, раз убийца решил ее обезвредить до того, как она рассказала бы об этом остальным.
– Если бы она не уснула, то жестокая рука убийцы занеслась бы и над нашими головами. Не зря говорили, что он находится где–то здесь, – Электра боязливо оглянулась. – Я уже сомневаюсь, верны ли сведения, что это была женщина.
Глава 10. Чудеса продолжаются
Неделей ранее
Аня посмотрела в небо. Луна была слишком большой и имела странный рисунок рельефа. Отсутствовали привычные пятна кратеров. Этот спутник был покрыт густой сетью каналов, точно на него набросили паутину.