Сладкая ловушка (сборник рассказов)
Шрифт:
Мужик явно скрывает что-то. Времени на пустые разговоры не остается. И я уже не контролируя себя и не рассчитав силу удара, бью его в челюсть! Мужик опрокидывается навзничь. Раздается хрустящий звук от удара головой о паркет. Из носа при храпе фонтанчиками вылетают сгустки крови...
Оборвалась последняя ниточка, ведущая к "заказчику". Обвожу взглядом комнату: мои деньги подходят к концу - нельзя брезговать случайной добычей. Привычно осматриваю известные места: тумбочки, под стопками белья в шкафу и в вазочках, выставленных в серванте. Триста пятьдесят тысяч, четыреста долларов и золотые цепочки с перстнем - неплохо в моем положении.
Спешно покидаю квартиру и, лишь отойдя за два квартала, облегченно
Ладно! Пару недель на пляже у теплых морских волн позволяет привести себя в порядок. Только надо запутать следы. Сначала электричка унесет из города. Затем на междугороднем автобусе доберусь до аэропорта, а уж оттуда через час полета буду в безопасности.
В ожидании объявления о начале посадки разглядываю пассажиров. Никто из них не вызывает тревоги. От нечего делать останавливаю внимание на блондинке с великолепной фигурой и капризным выражением красивого лица. Впрочем, на неё смотрю не только я. Очень уж велик контраст женщины с неказистым видом провожающего её полноватого низкорослого мужичонки с огромной лысиной, в промокшей от пота рубашке. Он что-то полушепотом говорит своей рослой подруге, смешно привстав на цыпочки, чтобы заглянуть ей в глаза. Женщина облегченно вздыхает, услышав по радио приглашение пройти на посадку. Ее спутник суетливо подхватывает дорожную сумку и доносит до пункта контроля.
В самолете занимаю крайнее к проходу сиденье. И тут рядом со мной останавливается именно эта блондинка. Ее место в моем ряду возле окна! Привстаю, и она протискивается, тесно соприкасаясь с моими коленями. Сладкий запах дорогих духов ещё долго щекочет мне ноздри. После взлета, подремывая, время от времени, бросаю косые взгляды на её полные ноги, соблазнительно выглядывающие из-под края юбки.
После посадки стараюсь не упустить женщину из виду, хотя ещё окончательно не решил остановиться на том варианте или поискать что-нибудь попроще. Дама явно растерянна. Незнакомое место - никто не встречает... Несколько раз её взгляд сталкивается с моим, и она беспомощно улыбается, сгибаясь под тяжестью свивающей через плечо дорожной сумки. С минуту колеблюсь, но вспомнив мимолетное прикосновение в салоне самолета, отбрасываю сомнения и подхватываю её объемную ношу...
Телефон разрывался от назойливых вызовов междугородней. "Хозяин" сам снял трубку.
– Я слушаю.
– Алло, это Лида. С моим попутчиком случилось несчастье. Он отравился фальшивой водкой, - женский голос звучал деловито и бесстрастно.
"Хозяин" молча положил трубку на рычаг.
Блондинка неторопливо вышла из здания переговорного пункта, пересекла площадь и, отворив массивную дверь гостиницы, пересекла прохладный вестибюль и поднялась на третий этаж. Зайдя в номер, с наслаждением стянула с разгоряченного тела белый костюм. с отвращением запихнула пахнущую потом одежду в спортивную сумку. Затем торопливо сбросила с кровати покрывало и, закурив, легла прямо поверх одеяла.
Полузакрыв глаза, она мысленно прокручивала события последних дней, начиная от проводов в аэропорту, где они с Жориком разыгрывали семейную пару и, до последних секунд жизни "объекта", когда тело молодого атлета извивалось перед ней в смертельной муке на гостиничном ковре. Труп вряд ли обнаружат раньше завтрашнего утра. К этому времени она будет уже далеко! "А хороший был малый! Но сглупил: сунулся к владельцу "Жигулей". Жорик сразу догадался, что так и будет. Не зря "Хозяин" его при себе держит".
Она сладостно потянулась, и вдруг её ослепил зайчик от блеска стекла на соседней крыше. Сначала она испугалась, но тут же подумала: "Какой-то сексуально озабоченный тип". Надо бы встать и задернуть
Жора сразу заподозрил неладное. Но "Хозяин" молчал, пауза затянулась. И не выдержав, Жора решился задать вопрос сам.
– Когда Лидка возвращается, не сказала? Ведь за нею машину послать в аэропорт надо.
"Хозяин" ничего не ответил и, не выдержав его холодного пристального взгляда, Жора пугливо отвел в сторону глаза. Теперь он понял все.
ДОСАДНЫЙ ПРОМАХ
(Ошибаются люди, а не полиграф).
Василий сидел на широком табурете и медленно с видимым удовольствием пропуская сквозь широкие ноздри вздернутого верх носа дым от любимого им "Беломора". Его глаза были устремлены вверх на потолок, весь усеянный темнокоричневыми сучками словно родимыми пятнами. Он любил ранними вечерами, не зажигая света рассматривать эту сложную едва различимую в наступающих сумерках причудливую мозаику, выискивая в ней знакомые образы домашних животных и созвездий, еженощно зажигаемых на небосклоне. Но сейчас его широко раскрытые глаза не видели ничего: сознание отказывалось фиксировать что-либо кроме одной и той же мысли: "А все-таки я сделал это! Сколько лет я ждал, когда смогу решиться! Оказалось все очень просто: один взмах топора. Я тысячу раз в своей жизни вздымал вверх и с силой опускал его на податливые поленья. Те сухо крякали и послушно разваливались надвое. А голова Настены выдержала, не раздвоилась: лишь посредине лба появилась кровавая вмятина. Даже не ойкнула стервоза!
Василий с трудом заставил себя оторвать глаза от пятнистого сучковатого потолка и посмотреть на неподвижно лежащее у его ног беспомощно распростертое тело жены. Она лежала на боку, неловко подогнув ноги и вытянув вперед руки, словно зовя кого-то невидимого на помощь.
"Никто тебе, сучка, теперь не поможет. Ни любовники твои, ни братья-шахтеры. Все, аллес-капут! Отмучился я! Много ты у меня кровушки попила, а теперь все - "народ натерпелся".
Василий с удивлением обвел взглядом комнату: казалось все обычно, как и десять минут назад, когда жена ещё была жива. Он с интересом прислушался к себе: "Вот я чужую жизнь загубил, а ведь ничего кроме все заглушающей ненависти не чувствую. Даже жалости к этой паскуде, изменяющей мне на каждом шагу нет. Трех детей вместе вроде бы нажил, а ничего доброго о ней вспомнить не могу. Да и мои ли это парни?! Кто теперь правду узнает?"
Василий вновь, в который уж раз в своей жизни, начал перебирать по памяти внешние черты сыновей-подростков, мучаясь сомнениями в подлинности своего отцовства: "Петька с Семеном вроде сходство со мной имеют, а чернявый Колька уж точно не мой. В тот год как раз она к геодезисту на свидания бегала. Подлюка!
И вновь злобная все сокрушающая волна ненависти поднялась из глубины груди и бросила в жар все его большое и сильное тело. Стараясь унять дрожь в пальцах, он сцепил их за спиной и быстро зашагал по избе кругами, старательно обходя стороной неподвижное тело, когда-то любимой, а теперь люто ненавидимой женщины.
"Внезапно он остановился и словно продолжая неоконченный спор, спросил в упор, как выстрелил: Ну что, стерва, доигралась в необыкновенную неземную любовь?! Поищи её теперь на том свете. Может быть там она и есть".
Жена вопреки обыкновению не вступила в яростный спор. А угрюмо молчала, словно соглашаясь с праведными упреками Василия, запоздало почувствовав свою непрощаемую вину. И эта уступчивость ещё больше разозлила Василия: "молчишь, гадина. Вот так бы при жизни в рот воды набрала, а то тебе слово, а ты в ответ десять. А я теперь больше не "вонючий козел" и не "тупой ишак". Сама паскуда на казнь напросилась, и никто не узнает где могилка твоя!".