Сладкая ложь
Шрифт:
— А-а-ах, — прерывисто выдохнула смертная, ощутив ранее невиданное чувство.
Боль сошла на нет, а внутри влагалища разгорался нешуточный пожар. Девушка с откровенным непониманием смотрела на довольного и напряженного вампира, который продолжал двигаться просто в бешеном темпе, раздирая все преграды дозволенного на мелкие кусочки. Вместо стонов в комнате наступила мимолётная тишина, ведь Вай, выгнувшись словно змея, задержала дыхание, чтобы в полной мере ощутить немыслимое удовольствие, которое ей никогда не доводилось испытывать. Вместо лёгкой дрожи голубоглазая почувствовала приятные спазмы,
Аристократ вбивался в податливое тело, погружаясь в омут вожделения с головой. Он просто не мог насытиться малышкой, не мог остановиться! Единственное, на что он был способен, так это на резкие, сильные толчки и сдержанные стоны, больше похожие на рычание неугомонного зверя. Голос любимой вторил его имя, просил не останавливаться ни на секунду. Кроули так долго этого ждал, что просто не в силах был сдерживать свой порыв. Сильные руки перевернули девушку на живот, а затем поставили её на колени — немного перебор для первого раза, но кого это волнует?
Мужчина сжал растрепанные волосы в кулак, словно вожжи и, сбавив темп, продолжил двигаться. Вайлети почувствовала себя самой настоящей рабыней, вымаливающей у своего хозяина пощады. Ей хотелось быстрее, но бессмертный издевался, умело манипулировал своей жертвой — ловил кайф от происходящего. Сама мысль о том, что его хочет эта маленькая льдинка, будоражила монстра изнутри — высшая степень любовного извращения…
— К-кроули…прошу тебя, быстрее! — осипший голос звучал чертовски сексуально.
— М-м-м, проси ещё, — игриво прошептал аристократ, полностью остановившись.
— А-а, п-пожалуйста!!! — крикнула Эрестер из последних сил и почувствовала глубокий толчок и небольшую боль — так глубоко вампир ещё не входил в неё.
— Хорошая девочка…
Ноги предательски задрожали под гнётом нескончаемых движений. Пик удовольствия приближался, ровно как сладострастная истома. Девушка и представить себе не могла, что существует такая степень близости и обладания. Основатель планировал быть с ней в первый раз нежным, чутким, но вышло так, что тело больше не принадлежало ему, стремясь утолить съедающий изнутри голод. Мужчина мог думать лишь о том, чтобы вбиваться в смертную ещё глубже, доказывая всем и ей, что она его. Никогда ещё близость с женщиной не дарила ему таких неописуемых эмоций.
Он чуть изменил угол вхождения, и теперь каждый раз малышка ощущала давление в ту или иную часть стенки влагалища. Когда же вампир сделал круговое движение бёдрами, которое отозвалось сладкой истомой в её измотанном теле, Вайлети громко застонала. Продолжив движения бёдрами, он полностью вогнал себя внутрь, вырвав ещё один желанный стон, заполнив каждый миллиметр внутри смертной. Это было больно, но она желала этой боли. Влажные шлепки их тел казались развратными и зародили волну стремительно распространившегося наслаждения, толкающую Эрестер подаваться с каждым ударом ему навстречу.
Судорога начала сводить каждую клеточку её тела с удвоенной силой. Ноги предательски разъезжались, не выдерживая его напора, и когда горничная подумала, что вот-вот упадёт, то сильная рука легла на горячий живот, удерживая её от неминуемого падения. Вайлети почувствовала, как мужское тело
Мир расплылся словно туман… Вайлети ещё долго пыталась прийти в себя после такого взрыва ощущений. Девушка просто лежала и чувствовала его мерное дыхание, приятные поглаживания по спине, рукам, бёдрам и понимала, что вот оно — счастье! Сейчас она нуждалась лишь в этом и только в этом. Ей не нужен был мир, грязный и отвратительный, люди, погрязшие в грехах. Эрестер нуждалась лишь в наглом и самодовольном вампире, подарившем ей самую лучшую ночь в её ничтожной жизни.
— Я люблю тебя, малышка, — бессмертный обнял свою девочку со спины, вновь произнеся слова о любви, которые сами вылетели из его уст.
— И я тебя, Кроули, — шепнула девушка, чувствуя, как по щеке стекает горячая слеза… Её счастье не вечно, а дни сочтены, и с этим остаётся лишь только смириться.
Раны от любви, в отличие ран от пуль, никого не убивают, но и не заживают никогда.
В Сангвинеме дела обстояли немного хуже, чем рассчитывала Осана, пытаясь воплотить свой ужасный замысел в жизнь. Девушка ведь почти убила парня, но тот оказался крепок не только душой, но и телом. Те многочисленные эксперименты закалили его, сделав сильнее многих даже взрослых людей, однако Тоши по-прежнему оставался уязвимым ребёнком, которому была необходима помощь близкого человека. Итару приходила навещать юного непоседу каждый день, в надежде развеселить того хоть немного…
Осана стояла у порога его временной комнаты, с подносом в руках и заметно нервничала. Мальчик прищурился и пригласил служанку войти, но только лишь для того, чтобы убедиться в своих догадках. Он был на девяносто девять процентов уверен, что тем отравителем была именно художница.
— Тоширо, я рада, что тебе стало лучше! — с дрожью в голосе молвила девушка.
— Правда? А что же тогда не приходила ко мне всё это время, пока я валялся здесь? — мальчик был настроен крайне решительно, поэтому не стал притворяться паинькой.
— Т-тоши, но это же не от меня зависит… Господин Пелир просил помочь ему, а я не могла отказать, иначе поплатилась бы за это собственной жизнью!
— О-о, а как меня травить, так это ты с радостью? — Осана дрогнула и сделала шаг назад. В её болотных глазах запросто читался страх и удивление, смешанные с чувством вины. — Молчишь… Ты просто неблагодарная дура, вот что я тебе скажу. Настолько отвратительного человека ещё поискать нужно. Мы спасли тебя, и ты выручила нас, так в чём же тогда проблема? Может, в твоей гнилой натуре или же внезапно проснувшихся чувствах к этому ублюдку?! Плачешь… Правильно делаешь, только вот слёзы тебе уже ничем не помогут, дорогуша. Ещё раз ты вытворишь подобное, и я убью тебя… Приблизишься к Итару слишком близко или же расскажешь про сестричку Вайлет, и тебе конец! Больше не приходи сюда и постарайся забыть о нашем существовании. Дальше играй в бессмысленную игру со своим следователем, пока он тебя и сам не осушил до последней капли. Хотя кому захочется прикасаться к такой, как ты!