Сладкая отрава (сборник)
Шрифт:
– Все складывается удачно, – пробормотал Тарчинини. – Он идет домой.
Когда Ланзолини скрылся в доме номер 57, комиссар и его друг, выждав некоторое время, подошли к привратнице.
– Простите, синьора, синьор Ланзолини...
– Четвертый этаж, правая дверь.
– Спасибо!
Когда комиссар протянул руку к звонку у двери Ланзолини, Лекок шепнул:
– Вы вооружены?
– Вооружен? Конечно, нет! Придет же в голову!
– Но если он убийца?
– Это не убийца. Это влюбленный.
– Если
– В Вероне зря не стреляют.
– Что ж, понадеемся на традицию...
Ланзолини открыл на звонок тут же, но при виде посетителей оторопел.
– Кого вам угодно?
– Вы Орландо Ланзолини?
– Да.
– Нам надо поговорить с вами.
– То есть...
– Полиция.
– А?..
Он остановился в явном замешательстве, не зная, как себя держать. Комиссар легонько подтолкнул его:
– Лучше потолкуем в помещении.
Ланзолини очнулся:
– Да, да, конечно...
Заперев дверь на засов (привычка или предосторожность? – подумал Лекок, – а если предосторожность, то против кого?), молодой человек провел их в комнату, обставленную скорее с чувством, чем со вкусом. На камине между двумя старинными светильниками в рамочке под стеклом улыбалась Мика Росси.
Нервные движения Ланзолини явно доказывали, что ему не по себе. Сайруса А. Вильяма это еще более укрепило в его предположении о виновности молодого человека. Но он не проронил ни слова, решив поглядеть, как возьмется за дело комиссар. Тарчинини тоже ничего не говорил, и это молчание усугубляло тревогу подозреваемого, который в конце концов не выдержал:
– Чего вы от меня хотите?
Комиссар улыбнулся ему доверительно, почти дружески:
– А вы не догадываетесь?
– Нет...
Но его "нет" прозвучало так неуверенно, что это даже было трогательно.
– Лгать глупо, Ланзолини... и до того бесполезно!
– Уверяю вас...
– Да я вам верю, верю!.. Давайте-ка лучше познакомимся.
– Как так?
– Ну, назовите для начала, например, вашу фамилию, имя и профессию.
– Ланзолини... Орландо Аттилио Ромео...
Тарчинини лукаво глянул на Лекока, который не мог удержаться от улыбки. Опять Ромео!
– ...Парикмахер... у ди Мартино...
– Скажем так: парикмахер в свободное время...
– Не понял?
– Ланзолини, вы успели поработать не меньше, чем в десяти веронских парикмахерских. Не многовато ли?
– Мне попадались хозяева, которые меня не понимали. Я художник!
– И к тому же giovanetto della malavita [20] , верно?
– Я запрещаю вам...
20
Жиголо (ит.)
– Помолчи! Всякий раз, как
И, вернувшись к прежней церемонности, Тарчинини добавил:
– Расскажите нам теперь об этой прелестной даме, портрет которой украшает ваш камин.
– О Мике?
– Да, о Мике Росси.
– Это... мы друзья...
– Расскажите, как вы с ней познакомились.
– Да знаете, как это бывает... Вы же понимаете, женщина, которая хочет быть хорошо причесана, много времени проводит у своего парикмахера... Ну и, пока с ней возишься, поневоле разговоришься, верно?
– По-видимому...
Ободренный пониманием, с которым как будто слушал его следователь, Ланзолини понемногу скова обретал уверенность.
– Так что, поскольку она приходит регулярно, устанавливаются дружеские отношения...
– Конечно...
– Клиентка очень скоро рассказывает о себе, о своих надеждах и разочарованиях... и если вы не отвечаете, она истолковывает ваше молчание как сочувствие... И начинает смотреть на вас иначе... а дальше все происходит само собой.
– Но скажите, Ланзолини, ведь, в отличие от ваших обычных побед, синьора Росси, кажется небогата?
– Мика – другое дело. Она... я любил ее.
– Смотрите-ка! Значит, на этот раз сами попались?
– Смейтесь сколько угодно, я любил Мику!
– Хорошо! А муж?
Орландо самодовольно усмехнулся:
– А что муж...
– Вы знали его?
– Только с виду. Она мне его как-то показала, когда он слонялся около парикмахерской.
– Он что-то подозревал?
– Думаю, что да, хотя точно не знаю.
Комиссар повернулся к Лекоку:
– Что скажете?
– По-моему, все ясно.
– По-моему, тоже... Синьор Ланзолини, не уложите ли вы немного белья в чемодан, чтобы отправиться с нами?
Ошеломленный Орландо уставился на них:
– С вами? Куда?
– В тюрьму.
– В тюрьму? Я? Но почему?
– Потому что я вынужден вас арестовать по подозрению в убийстве Эуженио Росси.
Орландо был так потрясен, что не сразу отреагировал. Когда двое следователей встали, юноша закричал:
– Это неправда! Неправда! Вы не имеете права! Вы лжете!
Комиссар положил руку ему на плечо:
– Ну, ну, перестаньте кричать, Ланзолини! Имейте в виду, мы никогда не лжем... Конечно, ошибки случаются, но сейчас, я думаю, не тот случай. Боюсь, что вы убийца, Ланзолини.
– Нет!
– Вы любили Мику – вы сами сейчас сказали – и не хотели ни с кем ее делить, это естественно! Муж вас стеснял, вы его и убрали!
– Я не убивал его! Он покончил с собой!
– Откуда вы знаете?
– Она мне сказала!
– Я думаю, она помогла вам избавиться от ее мужа?
– Это подлая клевета! Чудовищная!