Сладкая жизнь
Шрифт:
— Ну что, я свою часть сделки выполнил — теперь ваша очередь…
— Сколько я вам должна? — Голос ее был строг и официален. — Понимаете, у меня с собой денег немного, но… В общем, я завтра сама сюда приеду и рассчитаюсь — вы только скажите сколько…
— Алла, мы заключили сделку! — Он пытался скопировать ее тон. — Вы ничего не должны ни мне, ни им. В бизнесе, знаете ли, данное слово имеет огромное значение — так что я сделал, что обещал, а теперь…
— Пожалуйста, скажите мне, сколько это стоит!
Она была непреклонна. Мысль о том, что он заплатил за нее четыреста долларов или больше, ей претила. Дура, конечно, сразу надо было узнать
— Представьте себе, что мне это ничего не стоило — что я оказал услугу директору этого заведения, а он с радостью оказал ответную услугу мне. И давайте закончим с этим, ладно? Жутко не люблю говорить о деньгах, тем более с такой красивой женщиной… Кстати, как вы относитесь к пицце?
Она кивнула, все еще испытывая неловкость, глядя перед собой, на исчезающую под колесами дорогу.
— И все-таки…
— Алла, вы, случайно, не были членом партии? — Он спросил так подозрительно, что она невольно улыбнулась. — Вы такая принципиальная, ну прямо парторг. Я ведь вам честно сказал — все бесплатно. Если захотите — они даже могут вас куда-нибудь отправить бесплатно. Ну, например, в Испанию или в Италию — или в Лондон, он же вам ближе. Им летом дают бесплатные туры на несколько человек, для своих — а своим некогда, летом самая работа. Так что, если захотите…
— Нет-нет, спасибо. — Она отчаянно затрясла головой, отвергая саму возможность оказаться у него в еще большем долгу, не замечая даже, что его предложение хитроумно заставило ее почти забыть о том, что он за нее заплатил. — Вы не туризмом ли занимаетесь — вы так разбираетесь в этом?
— В каком-то смысле. — Он посмотрел на нее заговорщически. — Я же вам говорил о своей профессии — вечером убиваю, ночью закапываю, утром бегаю от милиции. Но если считать отправку на тот свет туристическим бизнесом, то, пожалуй, вы угадали…
После смеха стало полегче немного, и он почувствовал это.
— Кстати, Алла, раз вы такая принципиальная… Помните, я вас просил дать мне несколько уроков английского? Но я с вами в товарно-денежные отношения вступать не хочу, так что вот вам такое предложение. Фирма есть одна — недалеко от вашего института, на Арбате, — им преподаватель нужен, профессионал. Ювелирная фирма, хотят в апреле в Намибию своих людей на стажировку отправить — а без языка куда ехать? Я им сказал, что мшу помочь, — вы как на это смотрите? Пару раз в неделю, там человек десять их, не больше. Договоритесь, когда вам удобно, утром или днем. Вот с первой зарплаты со мной и рассчитаетесь. Я думаю, тысячу в месяц минимум они потянут, не обеднеют. Это нормальная сумма?
Она кивнула подавленно, чуть не сказав, что это даже слишком много. Она бы и за вдвое меньшую сумму согласилась с огромной радостью. Тысяча в месяц! Да за те три месяца, что остались до апреля, она бы заработала столько, что хватило бы на любую поездку. Так все откладывала Сергею на новую машину — а появись у нее эта работа, тем более в удобное для нее время…
— Спасибо, — сказала тихо, чувствуя, что сказала слишком мало, но не знала, что еще надо сказать. —
— Прямо сейчас?
Он подчеркнул эти слова, и она вспомнила, что этот вопрос она ему задала у себя дома, в день их знакомства, когда он спросил, не даст ли она ему несколько уроков английского.
— Прямо сейчас, — подтвердила, отсмеявшись. — Если хотите — то прямо сейчас…
Вот и получила, о чем просила. Не сразу, правда, — часа три спустя. Когда она опьянела от большой бутылки красного вина, выпитой в «Пицце-хат» на Кутузовском, и совсем утратила контроль. Огромная бутыль, полуторалитровая, наверное, из которой он, сам пивший немного, все время подливал ей. И вкусное теплое вино, равных которому не пробовала никогда, пилось так легко под разговор.
Еще неделю назад — к примеру, тридцать первого декабря, когда он подъехал к ее дому и звал ее куда-то, — она была убеждена, что с таким, как он, ей говорить не о чем. Не то чтобы она любила высокоинтеллектуальные темы — она не разбиралась ни в театре, ни в живописи и книг особо не читала в последнее время, некогда было, — но не сомневалась, что он может говорить только о деньгах, особняках, иномарках, заграницах. А тут разговор тек так плавно, без запинок и остановок — плавнее, чем вчера в ресторане, — и при этом он не производил впечатления болтуна, говорил ровно столько, сколько надо, и периодически замолкал, глядя на нее так…
Она не могла объяснить — как. Но когда за окном начало темнеть, она абсолютно верила в то, что она красива, молода и вообще очень привлекательна во всех отношениях. Комплименты его были немногочисленны, но уместны. И сдержанны даже — ни одного лишнего, глупого слова. И она подпитывалась ими, чувствуя себя все лучше и лучше, и ей хотелось быть легкомысленной, хохотать по поводу и без, чокаться с ним беспрестанно и, может быть, даже говорить чуть двусмысленные глупости.
За окном темнело, а значит, пора было уходить. Ей этого не хотелось — она осознавала это, и это ее не смущало. В конце концов сейчас праздники, относительная свобода, и у Светки каникулы — и все это скоро подойдет к концу, да и в любом случае она вряд ли будет еще встречаться с ним. Просто потому, что можно объяснить вчерашнюю встречу и сегодняшнюю тоже, но дальнейшие? Правда, ей еще предстояло съездить вместе с ним в ту фирму на Арбате, а через две недели будет готов ее паспорт, и, если он пригласит ее куда-то, ей неудобно будет отказать. Но в начале февраля, то есть после окончания студенческих каникул, все закончится точно — начнется работа, нагрузка возрастет, и все ученики ее объявятся, и прибавятся наверняка новые. И от этого было немного грустно — не должно было быть, но было. И казалось, что и он не хочет, чтобы она уходила.
— Алла, вы не против, если мы заедем ко мне, буквально на полчаса, а потом я вас отвезу? Тут два шага, напротив Триумфальной арки дом, — просто надо автоответчик прослушать. Я сегодня мобильный отключил, чтобы нам не мешали, на домашний автоответчик звонки перевел — а дома вообще не был бог знает сколько, там уж, наверное, полная кассета. Я только прослушаю все — и вас отвезу, о'кей? С вас — получасовое ожидание, с меня — кофе и коньяк. Мне подарили бутылку «Давидофф» еще год назад — стоит столько, словно его из золота гонят, — а я так и не попробовал. Как вам новая сделка? Или вы по-прежнему считаете, что я бандит и насильник и только жду случая, чтобы вас ограбить?