Сладкие папики

Вест Джейд

Я завернула во двор, проползла мимо дома Джека на знакомое место возле кормушки. Джек уже вышел, перекладывая щепки из одного ящика в другой.

Мой желудок слегка сжался при виде его. Он не был стар, лет пятидесяти пяти, хотя выглядел побежденным. Изможденный старик в теле в самом расцвете сил.

Он выглядел так, словно вырос в деревне. Настоящий фермер, с добрым лицом и обветренными руками… с глазами, которые за последнее время слишком много повидали.

Одинокий. Он был просто одинок. Но он не хотел этого.

Джек поднял бровь, когда я вылезла из машины в одних носках.

— Не спрашивай, —

проговорила я.

— И не собирался, — улыбнулся он. — Долгая ночь?

— Ты сказал, что не будешь спрашивать.

— Я спрашивал не о носках, а о твоей ночи. — Его глаза блеснули, и он закурил.

— У меня было свидание, — ответила я. — Оно прошло… хорошо.

— Так где же он? — спросил Джек. — Недостаточно хорош, чтобы встретиться с твоим мальчиком?

— Не-а, — усмехнулась я. — Никто не встретится с Самсоном, пока все не станет серьезно. Ему не нужна череда отчимов у дверей конюшни. — Я выудила сапоги из багажника, пока Джек сокращал расстояние между нами.

Выражение его лица было тяжелым, и у меня упало сердце.

— Банк снова на меня наехал.

Я постаралась улыбнуться.

— Мне нужно еще несколько месяцев.

Он вздохнул.

— Не знаю, есть ли у меня столько времени. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Ты никак не можешь попросить, эм, своего отца?

Я сожалела о том дне, когда проболталась о своем тупом раздражающем папаше.

Только от одной этой мысли меня затошнило.

— Я достану деньги, — твердо сказала я. — Только не от него. Лучше предпочту съесть свое собственное дерьмо.

Джек поморщился.

— Я знаю, милая. Прости, что спросил. Ты же знаешь, каково это, какие сейчас времена.

— Знаю.

И я знала. Знала, как тяжело приходится Джеку. Его жена сбежала в прошлом году, прихватив с собой старшего бригадира, и Джеку самому пришлось собирать все по кусочкам, практически в одиночку управляя хозяйством в суровые зимние месяцы, когда цены вокруг росли, а прибыль снижалась. На его земле было всего несколько конюшен и жалкое подобие выездного кольца, но я здесь уже много лет, и мне это нравилось. Это было наше место — Самсона и мое — мы принадлежали этому месту. Просто хотелось сделать это официальным.

Джек хотел сдать мне землю в аренду, потому что ему нужны были деньги, но он нуждался в них заранее. Иначе ему придется продать дом. Продать и выгнать меня.

Мысль была ужасной.

Мы были прямо у леса, акры и акры идеальные для верховой езды. Я мечтала о конюшне с тех пор, как впервые увидела это место, и только укрепилась в желании, как только Самсон прибыл в конном грузовике, и я отвела его в стойло. Это было правильно.

— Я могу дать тебе немного сейчас, если надо…

Он покачал головой.

— Не нужно, Кэтти, только когда ты сможешь, понимаешь? Но мне не хочется продавать.

Я достаю телефон.

— Пятьсот пока хватит?

Он выглядел таким грустным. Таким неловким.

— Выставили счет за топливо. Оно встанет мне в шестьсот пятьдесят.

Оу.

Проигнорировав укус боли, я перевела семьсот. Эх, плакал мой остаток на счете. Это были славные несколько часов.

— Готово, — сказала я. — Перевела немного больше. Для любой мелочи,

которая может понадобиться Самсону.

Джек никогда не принял бы их и никогда не использовал бы дополнительные деньги для Самсона, но мы все равно танцевали этот маленький танец.

Он улыбнулся.

— Лучше выведи старые ослиные уши. Он доставил мне немного дерьма этим утром.

Джек говорил это каждое утро, и каждое утро это было просто, чтобы что-нибудь сказать. Но я все равно улыбнулась.

Потом завернула за угол к конюшне. Мое сердце подпрыгивало каждый раз, когда я видела моего прекрасного мальчика. Он уже знал, что я иду, навострив уши и глядя в мою сторону. При виде меня конь тихонько заржал и тряхнул головой, и я улыбнулась. Глаза у него были большие, карие и такие добрые, а уши длинные — как у осла, как сказал бы Джек — а нос мягкий, словно бархат.

— Привет, — поздоровалась я, и он боднул меня, щекоча мою щеку своей челкой. Я почесала его за ушами и потерла белое пятно на лбу. Мой большой ребенок выглядел сегодня таким большим, шаркая по своему стойлу, стремясь выйти и поиграть. Я сняла с крючка оголовок (Примеч. часть уздечки), надела его, сдвинула засов на двери стойла и вывела его наружу. Его шаги были изящными и упругими, глаза возбужденными. Я привязала его к столбу и направилась обратно к стойлу.

Он заржал, когда я опустила его седло на перила, обнюхивая мои карманы в поисках лакомства, пока я чистила его.

Самсон был большим ирландским тяжеловозом (Примеч. порода лошадей). Бывший охотник, определенно принадлежащий кому-то, кого больше интересовал азарт, чем мастерство. Я подобрала его на аукционе, мое сердце застряло в где-то горле, пока я торговалась с каким-то дилером из Форест-оф-Дин (Примеч. неметрополитенский район в графстве Глостершир (Англия)). Черт знает, что случилось бы с Самсоном, если бы мою ставку перебили, но я поняла, что он для меня, как только наши глаза встретились через торговый двор. У меня даже не было возможности прокатиться на нем, не говоря уже о том, чтобы проверить, прежде чем я предложила цену, но это не имело значения. Я рискнула, и это дорого мне обошлось, хотя он был слишком неопытным для своего возраста, прыгал слишком сильно и слишком неуклюже, и боялся всего на свете, когда мы выезжали одни. Но я упорно продолжала, несмотря ни на что. На все проблемы с зубами, все обучение, все удары, шишки и падения. Мы учились вместе, он и я, и это было лучшее чувство.

Он был практически черным, его шерсть казалась очень темной, грива плотной и густая, а хвост длинный. Самсон дышал мне в плечо, пока я чесала завитки его челки, и не двигался, пока целовала его нос.

— Давай прокатимся.

В мгновение ока я оседлала его, схватила шлем и вскочила ему на спину, даже не успев застегнуть ремешок на подбородке. Он вышел с высоко поднятой головой, навострив уши, когда мы прошли мимо других лошадиных морд в стойлах и дальше мимо Джека. Он помахал мне, когда мы выезжали со двора. Я заставила Самсона перейти на рысь (Примеч. это движение лошади, при котором поочередно переставляются пары ног по диагонали), когда мы вышли на дорогу.