Сладкие сны

Перевод: Регинлейв

Коррекция: Dinny

Редактирование: Регинлейв

Худ. оформление: Регинлейв

В Голландском Дворике находилось с дюжину домов, и на ежегодной Рождественской вечеринке, которая, как обычно, проходила во второй половине дня по вторым воскресеньям декабря, было

представлено каждое семейство. Руби испытывала огромное желание пропустить ее: симулировать болезнь, сказаться занятой или необщительной, но увиливание от мероприятия, за которое отвечала Эстер Ливингстон, обычно доставляло больше проблем, чем оно того стоило.

Кроме того, она вытянула бумажку с именем, как и все остальные из их глухого переулка. В этом году она была Тайным Сантой Зэйна Бенедикта, сексуального и сдержанного профессора, который жил через улицу от дома, оставшегося ей в наследство от тети Милдред. Милдред умерла больше шести месяцев назад, и горе все еще было слишком острым. Когда Руби похоронила тетю, она похоронила все, что осталось от ее кровных родственников, а праздники заставляли ее осознавать это еще сильнее.

– Вы проиграли пари?

Руби, сидевшая на стуле у стены, подняла голову и увидела, что перед ней стоит профессор собственной персоной, с коробкой печенья, которую крепко держит обеими руками. Она отметила большие ладони с длинными, тонкими пальцами. Раз или два девушка видела его издалека, но так близко – никогда. Она не могла упустить момент и не рассмотреть его получше. Темные волосы были слишком длинными, слегка завиваясь у шеи, но она подозревала, что этот стиль был результатом пренебрежения, а не умышленного намерения. Карие глаза были удивительно темными и глубокими. Ему нужно было побриться, и это в конце дня, а одежда была вполне для него подходящей. Джинсы. Ботинки. Темно-серая рубашка с длинными рукавами. Интересно, насколько он высок? Шесть футов три дюйма , предположила Руби, но ведь она сидела, а профессор стоял.

Бенедикт не был на прошлогодней Рождественской вечеринке. Он въехал в свой дом немного позже – в феврале, если она правильно помнила. Он пропустил пикник в начале лета и ненадолго появился на похоронах тети Милдред. Она ужасно удивилась, увидев его сегодня здесь. Кажется, он не был любителем соседских вечеринок. Милдред же очень любила все эти добрососедские дела.

– Что? – Почему он спросил, проиграла ли она? Она дважды быстро сморгнула, прогоняя наворачивающиеся на глаза слезы.

– Свитер, – он взмахнул коробкой.

Руби бросила мимолетный взгляд на праздничный свитер, который подарила ей в прошлом году тетя Милдред. Да, он был безвкусным, перегруженным деталями и слишком ярким, но при этом выглядел празднично, а она очень старалась почувствовать праздничное настроение.

– Это Снупи , – сказала она. – Вам не нравится Снупи?

– Это не важно, – ответил профессор. – Он слишком большой для вас, а его дизайн безвкусен.

– Вы подошли ко мне, чтобы сказать, как сильно вам не нравится мой свитер?

Как и ее, Бенедикта

не было слышно в толпе. До сих пор он точно не бывал в центре внимания. Руби задалась вопросом, чем профессору пригрозила Эстер, чтобы заполучить его сюда.

– Нет, не совсем, – Он протянул ей коробку с печеньем. – Я не ем белый сахар или белую муку.

Руби думала, что сегодня ничто не сможет отвлечь ее от воспоминаний о тете. Здесь были соседи Милдред, друзья Милдред, и было невозможно находиться здесь и не вспоминать, что Милдред больше нет среди живых. И все же этот эксцентричный мужчина изменил направление мрачных мыслей Руби.

– Мне вас очень жаль, – проговорила она, возможно более прохладно, чем было необходимо.

– Я не аллергик, – ответил он, пропуская мимо ушей ее тонкий сарказм. – Я просто подумал, что вы захотели бы отдать это печенье кому-то, кто действительно его съест. Жалко выбрасывать его в мусор. Уверен, что те, кто ест такого рода вещи, найдут их приятными.

Ну и неприятный разговор!

– Подарок от Тайного Санты, – сказала она. – Что заставляет вас думать, что это печенье подарила я?

Он наклонил коробку так, чтобы она могла увидеть яркую темно-красную надпись «Кондитерская Руби» на белом фоне.

– Я пришел к выводу, что вы не умеете обманывать.

Кто-то еще мог купить коробку в ее магазине, но, конечно же, профессор был прав.

– В этой коробке ассорти из моего печенья, пользующегося спросом. Макадамия с белой шоколадной стружкой, клюквенно-овсяное, арахисовое с шоколадной стружкой и апельсиновое с грецким орехом. Я понимаю, когда люди питаются здоровой пищей, действительно понимаю, но при случае каждый должен уметь не отказывать себе. Вы умрете, если скушаете печеньку-другую?

– Вероятно, нет, – серьезно ответил он. – Но рафинированный сахар...

– Даже слушать не хочу, – Руби выхватила предлагаемую коробку из его рук.

Вместо того чтобы отойти от нее, как он и должен был поступить, профессор сел рядом с Руби.

– Что вы получили в подарок?

Ну да, он не мог просто вернуть ей печенье и уйти. Ему нужно было слоняться поблизости и завести неуклюжую светскую беседу. Руби положила отвергнутую коробку печенья на стул около себя и, потянувшись, достала из-под своего сиденья сумку, в которую спрятала подарок. Она держала ее так, чтобы он смог заглянуть внутрь.

– Свечи, – оптимистично заключил профессор, заглянув в сумку. – Очень полезно иметь под рукой, если отключат свет.

Свободно свисающая прядь темных волос падала ему на один глаз. Руби изучала его лицо, в то время как он всматривался в ее свечи. Профессор был красив, но не миловиден; черты его лица были скорее интересными, чем симпатичными. Хорошие, чистые черты здорового человека, который не ест рафинад или белую муку. Достаточно полные губы, умные глаза, которые, казалось, видели все. Она замечала это и прежде, но на расстоянии. Вблизи же чувствовалась его удивительная сила. Мощь, которую следовало бы ожидать, но Руби не была к этому готова.