Сладкие воспоминания
Шрифт:
Занимая место напротив неё, я сел.
— Уинстоун, — сказала она, приветствуя.
— Здравствуй, Хильда.
— Я бы сказала, что рада тебя видеть, но мы оба знаем, что это ложь. — Её улыбка сменилась усмешкой.
— Спасибо, что согласилась со мной встретиться. Это важно.
Она пожала плечами.
— Это бессмысленно, Уинстоун. Ты знаешь это. Не знаю, почему ты продолжаешь сражаться. Это пустая трата времени и денег. Он никогда не отдаст Уилла.
Я и не ожидаю от него этого. Но если Уилл мой, я заберу его.
— Жизнь
— Я не хотела быть матерью, Уинстоун. Ты же знаешь. Я не рождена быть матерью. Я не похожа на мамаш.
На моём лице появилась гримаса. Она говорит в точности, как моя мать. Ущерб, который она и мой отец уже нанесли ребёнку, будет сложно ликвидировать. С каждым днём, что Уилл проводит там, всё становится только хуже. Не хочу, чтобы у него была моя жизнь. Он заслуживает большего.
— Это очевидно.
Она посмотрела на меня со скучающим выражением лица, продолжая попивать своё шампанское.
— Когда ты в последний раз видела Уилла? — спросил я.
Она нахмурилась.
— В апреле, может быть?
Уилл сказал мне, что в последний раз она навещала его в феврале. Она потрепала его по голове и всё время разговаривала по телефону. Я хотел поговорить с ним о том, как она к нему относится и что он об этом думает. Надеялся, что это поможет ему освободиться от горечи и не дать ей омрачить его. Как произошло со мной.
— Тебя не волнует его судьба. Ты это прояснила. Но меня волнует. Даже если он мой брат, я не хочу, чтобы он рос, как я. Мне нужно спасти его.
Она немного приподняла своё левое плечо.
— С тобой всё вышло прекрасно. Успешный. Счастливый.
Я рассмеялся. В моём смехе не было радости, только отвращение. Она правда думает, что со мной всё вышло прекрасно. Потому что я успешен? Из-за мелочности, которая поглотила эту женщину, с ней сложно иметь дело. Не хочу разговаривать с ней. Если бы мог сделать всё без неё, я бы так и поступил. Но она является матерью Уилла.
— Успех не равен счастью, Хильда.
Она подняла брови, будто я сказал что-то смешное.
— Уинстоун, ты никогда не нуждался ни в чём. Ни разу. Мне было холодно зимой, я ложилась спать голодной каждую ночь, а моя одежда была либо сшита моей матерью, либо найдена в мусоре, выброшенном кем-то другим. Я жила в бедности. Я наблюдала, как моя мать умирает от кашля, который, в конце концов, настиг её в холодной однокомнатной лачуге. Это было настоящей ебучей жизнью. У Уилла есть всё, чего не было у меня. Я люблю своего сына. И знаю, что у него есть больше, чем я могла себе представить в своё время.
Я не знаю ничего о детстве Хильды или её семье. Но несмотря на её грустную историю, я спросил:
— Твоя мать старалась согреть тебя? Она била тебя или обзывала, чтобы унизить тебя? Она
Я молчу и жду её ответа. Хильда напряглась, и я наблюдаю, как она глубоко вдыхает через нос. Я задел её за живое. Наконец, она нехотя кивнула. Вот так.
— Да, она била тебя? Или да, она заботилась о тебе, как только могла? Она любила тебя?
Хильда отвела от меня взгляд.
— Она делала всё, что в её силах.
— Тебя любили? — повторил я.
Ответа не было в течение нескольких минут. Когда Хильда, наконец, вернула свой взгляд обратно ко мне, она сказала:
— Да. Но любовь не кормила меня и не держала в тепле. Любовь не дарила мне состояние.
Она права лишь в одном. Я никогда не знал холода или голода.
— Ребёнку нужна любовь точно так же, как и тепло и еда. Недостаток любви разрушает тебя. Я хочу, чтобы Уилл чувствовал себя любимым. Я не хочу, чтобы он прятался из-за страха перед яростью отца и его кулаками. Этот страх никогда не уйдёт, даже во взрослом возрасте, когда он будет в состоянии с лёгкостью сам за себя постоять. Страх всегда в твоих кошмарах, напоминая, что когда-то ты был слаб. Ты был одинок.
Хильда вздохнула, подняла салфетку со своих колен и положила на стол перед собой, прежде чем встать.
— Я не могу продолжать. Мы не собираемся прийти к соглашению о том, что лучше для Уилла. Если он твой сын, знаю, у него будет ровно столько же привилегий в этом мире, как и у сына твоего отца. Делай всё, что считаешь нужным, но не впутывай меня в это. Я бросила Уилла ещё до его рождения. Тот брачный договор ясно даёт это понять.
Хильда взяла свою сумочку и надела на руку.
— Я взял образец его слюны, пока он спал в мой последний визит. Скоро я узнаю: он мой сын или брат, — сказал ей я. — Если так, я буду бороться за него. Если нет, я всё ещё буду бороться. Если ты не станешь, буду я.
Она кивнула.
— Как я и сказала, делай, что считаешь нужным. Прощай, Уинстоун.
Я всё ещё сижу, пока она уходит. Я прилетел в Чикаго, надеясь, что смогу убедить её выступить в суде со мной. Мать Уилла, дающая показания против моего отца, очень бы помогла. Однако я знал, что вероятность очень мала. Хильда отказывалась сотрудничать все те разы, когда я пытался достучаться до неё по поводу Уилла. Даже после того как она испытала кулаки моего отца на себе. Она знала, насколько жестоким он может быть.
Встав, я положил деньги, чтобы закрыть счёт, на стол и ушёл.
Это был мой последний шанс уговорить её, прежде чем двигаться дальше с ней или без неё. Завтра я всё узнаю, если не раньше. Они убедили меня, что экспресс-тест займёт не более семидесяти двух часов.
Если Уилл мой сын, я, возможно, никогда на прощу себя за то, что не спас его раньше. Боль от такой реальности будет преследовать меня. Вечно.
Глава Двенадцатая