Сладкий грех. Искупление

Мур Лина

Наступает тишина, и она меня не спасает. В моей голове миллион обрывков фраз, дел, разных лиц и отрывков из прошлого. Всё это перемешалось и изводит меня. Это грёбаный ад.

— Я просто боюсь за тебя, Слэйн. Ты мой друг. Ты вытащил меня из дерьма и спас от твоего отца. Ты дал мне всё и защищал меня перед всеми. Я боюсь потерять тебя, понимаешь? Ты подсел на лекарства. Колешься через каждые два часа, а потом тебя начинает трясти. Это ненормально, и однажды я могу не успеть. Вот, о чём я думаю. Если ты хочешь быть с Энрикой, будь. Если тебе

легче, то не сопротивляйся. Но я знаю, что ты не специально это делаешь. Тебе больно, и так ты справляешься с этим, чтобы защитить её от себя. Но кто защитит тебя, Слэйн? Мне насрать на Энрику. Она мне никто. А ты для меня часть моей жизни. Я не знаю, что делать. Не знаю, вот и всё. Я паникую и злюсь.

Да ладно. Грёбаный принц. Как же меня бесит он и его разговоры про чувства, эмоции и женщин. Я ненавижу говорить об этом. Я никогда не говорил об этом. Меня и без этого хотят. Но теперь есть Энрика, на которой я завис в прямом смысле слова. Я робот. В моей голове всё состоит из программ. И одна из них зависла. Когда случается сбой, то он ломает мою систему. Отсюда боль и остальное дерьмо. Я не могу с этим справиться.

— Она не беременна. Я проверил. Сегодня утром пришли результаты анализов, — говорю я.

— Хм, а почему она должна быть беременна? — хмурясь, спрашивает Каван. Пожимаю плечами, а потом смеюсь. Мне нравится видеть шок на его лице. Никто и никогда не угадает мой следующий шаг. Никто, даже самый близкий человек. Это мне всегда нравилось в себе. Я злодей высшего уровня.

— Блять, Слэйн. Какого хрена ты сделал?

— Почему нет? Это весело. Я обманул её, вылил содержимое шприца в раковину, а Энрике под кожу поставил чип отслеживания. Я всегда должен знать, где она находится. Это разумно.

— Охренеть. Просто охренеть, Слэйн! — Каван подскакивает на ноги и мечется передо мной. Люблю маятники, они меня успокаивают, и я хочу спать. Да, я сейчас немного подремлю. У меня есть ещё немного времени.

— Ты в своём уме?

— Нет. Это уже установленный факт, — отвечая, улыбаюсь я. Каван так бесится. Но что я сделал? Я не вижу проблемы. Это поможет мне. Поможет ей выжить. Я использую все варианты и пытаюсь обойти систему.

— Так…

Мобильный Кавана звонит, и он, достав его из брюк, бросает на него взгляд.

— Это Лиам. Он уже три дня пытается встретиться с тобой, — мрачно сообщает Каван.

— Скажи, что я не в настроении видеть его. Скоро он узнает мой секрет и придёт за ней. Никто из нашей семьи не может жить без мести. А если Лиам тронет Энрику, то тронет меня. Он знает мои правила. Поэтому держи его подальше от неё.

Каван кивает и направляется к выходу.

— Я вернусь до сумерек. Больше ничего не предпринимай, Слэйн. И тоже держись от неё подальше, пока я пытаюсь сохранить всё это дерьмо втайне.

Конечно. Обязательно. Ага…

Поднимаюсь из кресла и жмурюсь от боли в глазах. Чёрт. Смотрю на часы и прикидываю, сколько у меня есть времени. Не больше часа. Но я нуждаюсь в допинге. Мои кости

ломает от желания подойти ещё ближе. Шаг. Шаг. Ещё один. Шаг.

Моя охрана привыкла к тому, что я псих. Я делаю странные для многих вещи, поэтому никто не обращает внимания на то, как я иду и останавливаюсь. Улыбаюсь, закрываю глаза и тяну носом аромат, окружающий меня. Снова иду и останавливаюсь. Моя кровь кипит. Ещё шаг, и я замираю. Моя жертва… она зовёт меня. Она умоляет меня прийти к ней. Неужели, никто не слышит? Она же кричит моё имя? Она взывает ко мне…

Распахиваю дверь, и мои внутренности скручивает в узел, когда я вижу Энрику. Меня начинает жутко тошнить, как будто я чёртов дьявол, а она святая вода. И каждым взглядом она брызгает на меня этой водой, причиняя жуткую боль.

Дверь за моей спиной хлопает, но Энрика игнорирует меня. Она сидит на кровати и упрямо пытается ненавидеть меня. Это всё чушь. Энрика обожает меня. Она любит меня… она одна меня любит. Мне так больно…

Каждый шаг словно хождение по углям. Каждый шаг к ней — огонь, пронзающий мою кожу. На ней не видно ожогов, потому что они внутри меня. И чем ближе я к ней нахожусь, тем мне лучше и больнее.

— Ты пришёл для того, чтобы убить меня?

Усмехаюсь от её вопроса. Энрика думает, что задала его равнодушно. Нет, её голос дрогнул, а в глазах появился страх, готовясь услышать мой ответ. Она ждёт, что я причиню ей боль. И я причиню ей боль. Этого не избежать.

— Мне нужно, чтобы ты дала мне сделать тебе укол, — говорю я. Какого хрена я делаю?

— Пошёл ты. Больше я не дам тебе накачать меня! Не дам! — испуганно кричит Энрика и подскакивает с кровати. Она отбегает от меня.

Идиотка. Я же, блять, спасаю тебя!

— Есть два варианта: я сделаю тебе укол добровольно или позову мужчин, которые будут держать тебя, и я всё же сделаю тебе укол, но уже насильно. Это не наркотик. Это снотворное, Энрика, — сделав глубокий вдох, говорю я.

Какого хрена? Какого, мать его, хрена я делаю?!

Не знаю. Я действую подсознательно. В последнее время я не могу доверять мыслям и голосам в своей голове. Они всегда шептали мне плохие вещи голосом ублюдка, который сделал это со мной. Он приказывал мне, я ненавидел его, но исполнял всё. Даже после его смерти голоса не пропали. Они разговаривают со мной. Они смеются надо мной. Они знают всё про меня и сейчас уговаривают убить её. Убить.

— Зачем мне снотворное? — тихо подаёт голос Энрика.

Что? О чём она говорит? Какое снотворное?

Мою ладонь покалывает. Я ощущаю, как она касается её мягких прядей волос. Энрика со страхом смотрит на меня и практически не дышит. Она боится моих прикосновений, а я знаю их. Они чудовищны. Я хватаю её за волосы и швыряю на пол. Энрика кричит, уползает от меня, но я хватаю её за ноги, бью лицом о мраморный пол, наслаждаясь, как ломаются кости носа, и трещит череп. Кровь стекает по её лицу. Зубы выбиты, и весь рот в крови. Наклоняюсь и целую его…