Сладкий перец, горький мед
Шрифт:
Шабашники жили в их поселке неполных три месяца. Три месяца надежд! Уж как Любка старалась показать себя во всей красе, как демонстрировала свои нехитрые уменья! Начала с молодых, да те не оценили ее преданной всеготовности, передавали, как эстафетную палочку, из рук в руки. Обидевшись на неблагодарную молодежь, Любка переключилась на старшее поколение. Те показались ей более добрыми и ласковыми. Видать, помыкались по свету, пообтесались жизнью… И пускай почти все кандидаты в мужья женаты — подумаешь, нешто ради большой любви не разведутся с постылыми супружницами?
Но нет, ни один залетный кавалер не захотел увезти Любашу в райцентр, никто не решился связать жизнь с преданной незлобивой душой. И снова пришлось бедняжке довольствоваться местными женихами…
Гром грянул
Но даже не это оказалось самым страшным. Когда медики вместе с местным участковым стали разбираться, с кем еще имела Любка половые контакты, у всех волосы встали дыбом. Любкиными энтузиастскими стараниями сифилисом оказалось заражено едва ли не все взрослое население поселка! Половина — так точно. И самым пикантным в этой истории оказалось то, что и Любкиным родителям не удалось избежать заражения. Причем, медики вычислили это довольно просто и со стопроцентной гарантией — способ заражения не бытовой. А уж лично ли Любка заразила родного папашу, или он подхватил заразу еще от кого — это уж медики оглашать не стали…
После долгого лечения в венерологическом диспансере того самого райцентра, о котором еще совсем недавно так сладко мечтала Любаша, дорога в отчий дом была заказана. И оказалась бедняжка одна в чужом городе, без знакомых, без друзей, без работы и образования.
… Долгими тоскливыми днями на больничной койке, не имея возможности общения, ведь собственными стараниями лишила себя соседей по палате, вернее, сделала таковыми откровенно ненавидящих и проклинающих ее на чем свет стоит односельчан, Любка размышляла о своей дальнейшей жизни. Она прекрасно понимала, что в отчем доме ей больше не жить. Но жить-то нужно! А где, как? И как вообще можно жить после такого? И как она докатилась до такого кошмара?! Ведь все начиналось так красиво!
Борька, муж… Теперь уже, видимо, бывший. Официально они все еще числились супругами, но вряд ли он простит ее кренделя. Эх, если б знать, как жизнь повернется, уж лучше бы она молча сносила все выбрыки ненавистной свекровки! Ведь именно с той кровопийцы все началось, а потом понесло по накатанной дорожке. Или аборт бы сделала вовремя, глядишь, никто и не узнал бы о ее супружеской неверности. Дождалась бы Борьку из армии, и жили бы вместе до конца дней…
И-э-эх… Любаша без конца ворочалась на узкой больничной койке, на горбатом ватном матраце. Много, много дум передумала бедняжка. Пока не поняла причину своих несчастий. Ведь почему она оказалась неверной женой? А потому что не за того парня замуж вышла. Ведь все проблемы — от безденежья, ведь именно поэтому ругаться они с Борькой стали чуть не с первого дня совместной жизни. Опять же, почему со свекрухой не ужилась? А потому, что не было возможности жить отдельно. Вот если бы у них с Борькой было достаточно денег, они купили бы домик или квартирку и жили себе спокойненько, не обращая внимания на родителей…
С осознанием причины падения пришло и решение Любкиных проблем. Главное — выйти замуж. И не просто так, за кого ни попадя. Один раз она уже ошиблась. Теперь она будет правильно выбирать себе мужа. Основной критерий отбора — деньги. Она может себе позволить выйти замуж только за обеспеченного человека. А уж красивый-некрасивый, хороший-плохой, добрый-злой — это все чепуха. Она сможет ужиться с любым, она полюбит его таким, какого найдет, лишь бы не бедный.
Да, но где гарантия, что богатый, когда она его все-таки найдет, непременно влюбится в нее и женится? Ведь она так пыталась охмурить каждого мужика, так стелилась под любого, отдавая всю себя без остатка, лишь бы затащить в загс, и что из этого получилось? Громкий пшик с фейерверком, но без положительного эффекта. А значит,
— Да как ты посмел обо мне такое подумать?! Нахал! Я не такая…, - и обязательно глазками так в сторону, в сторону, словно не смея посмотреть на наглеца.
Выписавшись из больницы, Люба начала воплощать свой план в жизнь. Перво-наперво уехала подальше от родного дома, туда, где уж никоим образом не могла бы встретить знакомых. Уехала далеко, за две тысячи километров от малой родины. Денег на дорогу и на первое время удалось раздобыть при помощи шантажа. Заявила родителям:
— Не дадите денег — останусь здесь навсегда и буду вас позорить с утра до вечера прямо под окнами. Здесь мне уже стесняться некого, меня здесь разве что дед Филимон не попробовал, все остальные, включая и тебя, папочка, перетрахали во все дыры. Так что единственный способ избавиться от меня — дать денег. Уеду завтра же и клянусь — больше вы меня не увидите и не услышите.
Мать гнала паршивую овцу по всему поселку, то и дело охаживая нерадивую дочь скалкой по спине. При этом громко, чтобы все слышали, сопровождала избиение нецензурной бранью. Однако денег вымогательнице не пожалела, выдала все сбережения, да еще и по соседкам прошлась. Земляки, а особенно землячки, подцепившие заразу от законных мужей, настолько ненавидели подлую потаскунью, что многие не пожалели своих кровных ради того, чтобы убралась беспутная шлёндра подальше от их мужиков. Так что можно сказать, что в новую жизнь Любку провожал весь поселок. Кто молча, а кто молвил во след незлое тихое словцо…
Нелегко было Любе изменить свое отношение к мужикам. Ведь, чего уж там, не только самцам доставляла удовольствие, но и сама балдела от этого процесса. Уж больно охочей оказалась она до любовных ласк! Да и привычка, как говорят, вторая натура, а Любка ведь привыкла заботиться об удовольствии собственного тела. И когда в поезде молодой ушлый проводник стал подкатываться к пассажирке с определенными намеками, чуть было не пошла прахом вся установка на нормальную жизнь. Ведь и глазом моргнуть не успела, как оказалась на узкой полке в проводницком купе. И лишь в последнюю минуту, уже полуголая, вспомнила о клятвах, данных себе, и заорала, как ненормальная:
— Что Вы себе позволяете? Хам! Я не такая!
Обескураженный проводник выдал ей вслед такую тираду, что даже привычная к подобным эпитетам Любка была удивлена. И тем не менее начало порядочной жизни было положено.
… В городе не все оказалось так легко и просто, как мечталось. Никто ее там не ждал, никто не выказал радости по поводу ее приезда. Деньги закончились очень скоро, а ни жилья, ни работы Любаша не имела. Какие уж тут установки… Ради выживания пришлось пойти на компромисс, подкорректировать установку. Увы, сразу стать порядочной не получилось. Приходилось отдаваться и за кусок хлеба, и за ночлег. И хуже всего то, что не всегда это приносило физическое удовлетворение. Хлебнуть довелось всякого…