Сладкое искушение
Шрифт:
Анна станет моим самым самым сложным завоеванием. Судя по тому, что я уже увидел, она настоящая королева самоконтроля. Спецкурс подготовки монашек или еще какое-то дерьмо.
Чтобы уложить девушку вроде Анны в постель, не прибегая к свадьбе, применим только один способ, и я даже представить себе не могу весь объем необходимых усилий. Она не из тех, кто ведется на плохих парней, так что придется показывать себя с наилучшей стороны. Но для того, чтобы она это оценила, надо заставить ее думать, что это ее заслуга, — она смогла изменить меня к лучшему.
Сердце пронзает укол вины, но он мимолетен, исчезает, не успеваю я вздохнуть. Это необходимо. В конечном счете, она еще будет меня благодарить.
Первый день, можно сказать, проходит на ура. И мне удастся убедить ее снять один номер, вместо двух. Рыбка клюнула. Наступает на горло своим убеждениям. И я с радостью этим пользуюсь.
Пока я устраиваюсь на кровати, наслаждаюсь тем, как она пожирает меня глазами, думая, что я не замечаю. Насколько же просто заставить ее нервничать, поигрывая кинжалом.
После не очень приятной болтовни о моем детстве и ужасном воспитании отца — что истинная правда — подпитываю ее очаровательную ревность, переписываясь эсэмэсками с другими девушками. Пока она льет воду на мою мельницу, но ее вопросы и жажда знаний, в конечном итоге, перекрывают мои усилия. Она приходит в трепет от того, что я всегда пользуюсь своими сверхспособностями. Ее ненависть ко всем бонусам Нефилимства озадачивает. Ей надо гордиться своим наследием, чтобы понимать всю выгоду усиленных чувств. Я подхожу и сажусь на кровать, на которой она лежит, но она робко пытается отстраниться.
— Нет, лежи, — говорю я, дотронувшись до ее руки. — Я хочу показать тебе кое-что.
Я бы многое показал ей, и, осмелюсь предположить, теперь она это понимает. Глядя на меня, она прищуривает свои карие глазки, вынуждая меня рассмеяться.
— Успокойся, милая. — Что-то после переезда в Штаты я стал чаще употреблять слово "милая". Американок оно сводит с ума. Пока не уверен, распространяется ли это на Анну, но попробовать стоит.
— Что ты собираешься делать? — Ее сладкий голос с легким южным акцентом будто напрямую обращается к моему паху, и я рад, что лежа боком она не видит последствий своего вопроса.
— Ничего особенного, что могло бы скомпрометировать твою добродетель и заставить Патти охотиться за мной до конца жизни. Теперь, закрой глаза. — Я обещал Патти вернуть Анну невредимой и нетронутой. Но я планирую сдержать только первую часть обещания, хотя Патти мне, вроде как, нравится. Они обе не понимают, что невинность является для Анны самой большой угрозой.
У меня в планах простое упражнение на создание доверия, чтобы показать ей, — я куда больше, чем сексуальный маньяк. Я хочу, чтобы она увидела — чувства могут приносить удовольствие. И возможно, мне хочется прикоснуться к ней, совсем немного.
Думаю, сперва она потянет время. По она выдыхает и ложится обратно.
Умница.
Но, Боже, она зажата как доска.
—
По крайней мере, попробую.
Наблюдаю, как она выдыхает и расслабляется. Представляю, как она ощущает покалывания, когда начинает прислушиваться ко всем своим нервным окончаниям. И вспоминаю кое-что клевое, мне это однажды показала одна подруга из Нефов — Марна. Не прикасаясь ни к чему лишнему, я нажимаю подушечкой пальца на лежащую рядом ладонь.
Я улыбнулся, когда она ахнула.
— Я чувствую отпечаток твоего пальца!
Отлично. Подожди, дальше будет круче. Я наклоняюсь и прикасаюсь к ее ноге. Вижу, как на лице Анны появляется блаженство, когда я надавливаю пальцами, массируя ее ступню. Перемещаюсь к лодыжке, как вдруг она распахивает глаза и прижимает колени к груди.
Что такого я сделал?
— Подожди, — говорит она. — Только не ноги. Они…
К чему она это?
— Они прекрасны. — На самом деле, они убийственны.
— Нет, пожалуйста. Утром я не успела их побрить.
Я запрокидываю голову и смеюсь. Назовите меня больным извращенцем, но меня не напугать какими-то маленькими волосками. Однако ее паранойя очаровательна.
— Прекрасно. Ладно, никаких ног. Но ты многое теряешь. Я еще не закончил с тобой. Перевернись на живот и расслабься.
Она незамедлительно подчиняется, и я так расслабляюсь, что забываю мысленно подготовить себя к обзору ее…
— Ммм. — Я непреднамеренно издаю стон. Он сам вырывается. Ведь ее попка… да чтоб мне провалиться, она чертовски безупречна. Я впиваюсь зубами в собственный кулак.
— Что? — бормочет она в подушку.
— О, ничего. — Кроме того, что я не могу ясно мыслить. — Просто, у тебя такая хорошенькая…
Проклятье, она быстро оборачивается, впиваясь в меня взглядом. Я поднимаю руки. Маленькая Энн умеет быть злючкой, когда хочет.
— Извини! Парень всегда это замечает. Честно, с этой минуты только образцовое поведение. — Я хочу, чтобы она побыстрее легла обратно, чтобы я снова мог попялиться на эту попку. Это так забавно.
Она ложится обратно, медленно и опасливо, а затем… привет, идеальный попец. А ничего, если я потрогаю? Всего разочек?
Нет. Это же Анна Уитт. И ее решительно не обрадует, если я пощупаю ее зад. Я признаю, что мой самоконтроль по крупицам рассыпается. Я не привык смотреть и не трогать. Пробовать, но не есть. Для меня это за гранью. Я должен оставаться спокойным, продвигая нас к следующему уровню. Мой голос звучит низко и хрипло, когда я говорю.
— Мне нужно, чтобы ты доверилась мне и просто расслабилась. Я немного задеру твою футболку, чтобы добраться до твоей спины.
Купится? Она не шевелится, так что я воспринимаю это как разрешение и осторожно тяну ее футболку вверх, обнажая ее нежную кремовую кожу. Мое дыхание становится неровным. Ангелочек позволяет мне увидеть свое тело. Она позволит прикоснуться к ней. Она доверяет мне.