Сладкое искушение
Шрифт:
— Вроде нет, сэр, — отвечаю я, не понимая, к чему подобный вопрос.
— "Пристин" устраивает вечеринку в стиле Октоберфест в честь моделей периода осень-зима. Подняли вопрос о найме какой-нибудь группы, и я сразу подумал о "Lascivious". — Он вещает сию "блестящую" идею так, словно оказывает мне огромную услугу. А у меня от нее грудь сдавливает.
"Пристин"— самый известный в мире порножурнал. Отец. Модели…
Знаю я, что происходит на таких тусовках, — довелось видеть.
Я потираю лицо рукой, а в голове мысли,
— Спасибо, отец. Блестящее предложение. Но на всякий случай мне надо поговорить с ребятами.
— Уверен, ты сможешь их убедить — если понадобится, подкорректируете свое расписание. Самолет я пришлю.
Закончив разговор, я швыряю свой телефон через всю комнату. Он ударяется о стену и, разбившись на мелкие куски, падает на пол. Проклятье. Теперь еще в магазин тащиться.
Опустившись на диван, прикрываю глаза ладонями. И это когда боль от воздержания наконец-то стала привычной и терпимой. Я не хочу поганить свой прогресс. Не хочу отрабатывать, а потом начинать все заново. Я не хочу быть ни с кем, кроме Анны.
Сильнее давлю ладонями на глаза.
Под присмотром отца, понятное дело, мне придется работать, иначе смерть. Я не хочу умирать на его условиях. И не за это. Умереть можно за Анну..
Внутренний голос шепчет… Коуп бы отказался… и эта мысль приводит меня в бешенство.
Как, черт его дери, ему удастся быть таким распрекрасным? Почему же я такой слабак? И самое худшее — то, чего я стыжусь — в глубине души какая-то часть меня радуется.
Ароматы. Прикосновения. Звуки…
Пульс ускоряется, едва внутренний зверь лениво поднимает голову после длительной спячки.
Не в моих силах разрубить это проклятье. Как же я себя ненавижу.
Во время перелета Майкл, Беннет и Радж ведут себя так шумно, что пилоту приходится утихомиривать их. Мы прикончили бутылку охлажденного шампанского и приступили к пиву, которым нас снабдил отец. Я поддерживаю состояние опьянения и посмеиваюсь над выходками парней, но сам разговариваю мало. С судьбой своей я смирился. Та постыдная радость, появившаяся после звонка отца, уже притупилась, ее сменила полная отрешенность. Ведь я прекрасно понимаю, что произойдет дальше.
С началом вечеринки исчезнут все рамки. А за ними и скромность.
И приватность. И не будет места отказам. К завтрашнему утру мои приятели узнают много нового. Пути обратно уже не будет. Они не представляют, что их ждет.
По прибытии в Нью-Йорк нас встречает лимузин. Ну прям полный комплект начинающей рок-звезды.
Чем ближе мы подъезжаем к пентхаусу "Пристина", тем сильнее я ощущаю привкус желчи. Парни же просто подпрыгивают от нетерпения.
— А модели там будут голенькими? — спрашивает Радж.
— Все возможно.
Они с Беннетом дают друг другу пять, в то время как Майкл, ухмыльнувшись, потирает подбородок.
— Давай начистоту, мужик, — обращается
Я пожимаю плечами.
— Зависит от обстоятельств. На подобные тусовки приходит много богатеев. Правда, галочка в твою пользу то, что ты музыкант в группе. Но, блин, возьмите себя в руки.
Они разом выпрямляют спины, глубоко вздыхают и надевают на себя маски крутых котяр. Так-то лучше.
Двери лифта открываются и на нас обрушиваются громкий смех и звон бокалов. Женщины на этом импровизированном Октобсрфесте расхаживают в крошечных шляпках, при этом выставляя свои тела на всеобщее обозрение. Швейцар, осмотрев нас, произносит:
— А, вы та группа. Прошу за мной. — Он ведет нас вдоль комнаты с переливающимися бликами люстрами к возвышающемуся помосту. Наши инструменты уже готовы и настроены. Из недр костюмированной толпы появляется одетый в дизайнерский темно-синий костюм мой отец, естественно, в окружении шикарных женщин. И каждая может похвастаться снисходительной улыбкой, черной юбкой и лифом на веревочках, отсроченным разноцветными камнями.
— Писец, — шепчет Радж при виде них.
С улыбкой победителя отец идет ко мне, пожимает руку, обнимает и хлопает по спине. Все эти нежности — сплошная показуха, но слишком убедительная. Ладонью он сжимает мое плечо.
— Я как раз хвастался тобой перед нашими сезонными девочками, — говорит он, махнув рукой в сторону четырех девушек. — Они не поверили, что у меня такой красивый и талантливый сын.
Я улыбаюсь, но не слишком широко — скорее это ухмылка. Девушки оглядывают меня с головы до ног, изучая и черные джинсы, и ботинки, и темно-серую обтягивающую футболку.
— Божечки, да он прямо-таки твой маленький клон, — произносит девушка с темно-рыжими волосами и коричневыми камнями.
— Маленький Ричи? — говорит платиновая блондинка, с бордовыми камушками. Она подходит ко мне. — Вот интересно, а ты во всем так похож на папочку? — И облизывает розовым язычком уголок своих красных губ.
— Милая, ты сможешь сама это проверить, — отзывается отец.
Девушки смеются, глядя на него с обожанием и при этом открыто лапая — очевидно, что каждая познакомилась с ним поближе. А теперь они присматриваются и ко мне. В душе я просто тону, но внешне необходимо держать марку.
Перехватив офигевшие взгляды парней, я прочищаю горло.
— Это Радж, наш басист; Майкл — солист; и Беннет — клавишник.
Отец пожимает им руки и представляет девушек.
— А это весь наш осенний колорит, — говорит он. — Кэтрин — девушка сентября. — Он указывает на блондинку в бордовом. — Эмили — олицетворение октября. — На что улыбается рыженькая в коричневом. — Ну а за ноябрь у нас отвечают сразу две: Фатима… — Черноволосая латинка в желто-золотом. — И Алина. — Смуглая девушка с шоколадными волосами и оранжевыми камнями. — Они будут отсняты вместе.