Сладкое искушение

Хиггинс Венди

— Дорогие брачующиеся! — ну вылитый старый министр-южанин.

Нас всех прорывает. И черт, я даже не осознавал, насколько напряжен, пока не выпускаю эмоции со смехом.

— Ладно, — говорит Блейк, когда мы наконец успокаиваемся. Он смотрит на меня. — А теперь серьезно. Смотришь на Анну и повторяешь за мной. Готов?

Я ерошу себе волосы, снова поддавшись нервам. В моей жизни не было момента важнее. Я представлял себе, что это будет нечто особенное для Анны, но стоит мне взять ее руки в свои и выдохнуть, как на меня снисходит озарение — для меня происходящее не менее важно, чем для нее.

Я встречаюсь взглядом с Анной и готовлюсь произнести клятву своей любви и верности. Голос мой предательски срывается от переполняющих эмоций.

— Я, Кайден, беру тебя, Анна, в свои законные супруги. Дабы с этого дня любить и оберегать тебя в печали и радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии. — Следующие слова даются очень тяжело. — Пока смерть не разлучит нас.

Анна закрывает глаза, пытаясь сдержать слезы. Я быстро вытираю их и шепчу:

— Никаких слез, милая.

У нее подрагивает подбородок, однако она кивает. Мы крепче переплетаем наши руки. Во время произнесения клятвы голос ее звучит так чисто и ангельски, что каждое слово проникает под кожу, сквозь мышцы и кости, в самую душу, — где я буду лелеять их вечно.

Договаривая, она вся светится, да и моя улыбка ничуть не меньше.

— Теперь кольца, — говорит Блейк.

Анна мрачнеет.

— Ой, я не…

— Не переживай, — говорю я, засовывая руку в карман. Она умная, надеюсь, достаточно, чтобы не ждать от меня кольца с бриллиантом, но тем не менее, меня очень волнует ее реакция. Я раскрываю ладонь.

— Думаю, с завтрашнего дня нам лучше надеть их на другие руки, — она молчит, поэтому я начинаю оправдываться. — Ну и так как это тайна, я решил остановиться на твоем камне-талисмане вместо бриллианта. Размер подбирал наугад.

Она тянет еще минутку, а затем широко улыбается.

— Мне оно очень нравится. — Восторг у ее голосе побуждает меня инстинктивно выпрямиться.

Я передаю ей мужское и мы обмениваемся кольцами, надевая их друг другу на палец, как символ нашей любви и верности.

Блейк хлопает меня по плечу.

— А теперь самая лучшая часть. Можешь поцеловать невесту.

— Наконец-то, — говорю я и тянусь к ней, чтобы запечатлеть самый важный момент своей жизни.

— Без языка! — кричит Джин.

— С языком! — возражает Марна.

Ох, да ради всего…

Анна обнимает мою шею и крепко целует меня, прерывая их спор. Марна и Блейк ликуют, а Джинджер фыркает. Я абстрагируюсь от них и сосредотачиваю все свое внимание на губах Анны.

Мы прижимаемся лбами, у нее в глазах вспыхивают радостные искорки.

— Мы на самом деле это сделали? — спрашиваю я.

Она улыбается и кивает, а затем возбуждающе хихикает. Я обнимаю ее за талию и, подняв в воздух, снова целую, борясь при этом с желанием немедленно утащить ее хотя бы в туалет, чтобы побыть только вдвоем.

— А это нормально, что свадьба меня немного завела? — спрашиваю.

— Да ты даже от столба заводишься! — со смехом отзывается Джинджер.

Тоже верно. Анна смеется, а я ухмыляюсь.

Мы все немного не в себе, ощущение такое, как будто мы изрядно напились, хотя фактически ни капли не выпили. Наверное, такова бунтарская магия — жить ради чего-то — когда каждая секунда имеет огромное значение и

приравнивается к целому миру. И я смакую этот миг, потому что я не настолько глуп, чтобы верить, что так будет всегда. Но здесь и сейчас есть только мы, и все остальное неважно.

Глава 32. Ура

"Ты преследуешь меня, волнуя мне душу.

Бросаешь искры в сердце мира, и я наблюдаю, как оно взрывается."

"Run" Matt Nathanson

Снятая вилла оказывается лучше всяких ожиданий. Похоже, Анна со мной солидарна. Вздыхая, трогая и ахая на каждую деталь интерьера, она носится по всем комнатам. Кровать выглядит, словно вытесанная из какого то древнего дерева, ее дополняют нависающие конструкции по типу ветвей и деревянные балки на потолке. Все здесь напоминает об осени: красные, коричневые и желтые ткани, незамысловатая деревянная мебель. Каждый раз, как Анна пробегает мимо, мне хочется схватить ее и целовать, но я никак не могу ее поймать. Наконец я довожу ее до гигантской ванной комнаты, и наши губы соединяются. Когда она напрягается, я отстраняюсь.

— В чем дело?

Она опускает глаза.

— Не знаю, что делать.

Эх. Как она торопится.

— Анна? — зову я.

— Мм? — она смущается.

— Разве тебе когда-нибудь было неловко наедине со мной?

— Э-э… скорее, нет.

— Вот именно. Кое-что получается само собой, не стоит загадывать такое наперед. Я позабочусь о тебе.

Она затихает и не смотрит мне в глаза.

— Но я тоже хочу о тебе позаботиться. Придется тебе показать, что мне делать.

Моя милая Анна. Она просто не представляет, что любое ее действие этой ночью меня будет радовать.

— Мне не так трудно угодить, как ты себе напридумывала. Я тебе все покажу.

Она сглатывает и кивает.

— И еще… — я прочищаю горло. — Два дня назад, когда отец отправил меня на твои поиски… Я сделал тест. Просто на всякий случай хотел быть уверен.

Да и после произошедшего с Марной, если бы я не сделал его, сегодня паранойя меня бы сожрала.

— Ой, — говорит Анна. — Ты о том, что ты…

— Стерилен. Да, именно так.

— Спасибо, — шепчет она. И она наконец осмеливается поднять голову. Ее глаза огромны, в районе живота пробуждается волнение. Как же долго мне приходилось сдерживаться. И пускай я не смогу до конца отпустить себя сегодня, потому что она к такому еще не готова, но тем не менее, я столько всего могу и хочу ей подарить этой ночью. И начну со знакомства с каждым миллиметром ее тела. Я опускаю взгляд на ее губы и родинку в уголке рта.

— Анна…

— Ммм? — ее голос срывается? Она прочищает горло.

— Помнишь, я однажды говорил, что хочу познакомиться с каждой родинкой на твоем теле?

Она медленно кивает.

— Ну, сейчас это произойдет.

Она краснеет. Я прикрываю глаза, когда меня окутывает теплая волна аромата груш и фрезии.

— Как же вкусно ты пахнешь.

И пусть я ждал этого момента очень долго, до сих пор ни один из нас не был предельно готов к нему. Зато сейчас все будет так, как и должно.