Сладкое возмездие (Правосудие во имя любви)
Шрифт:
– А парни у нее были? С кем она гуляла?
– Откуда я знаю? Ее папенька глупостей не дозволял. Больно набожный был.
Сойер встал и протянул на прощание руку:
– Ну что ж, на этом, пожалуй, и все.
Элмер Сайде был не на шутку озадачен:
– Неужто тебе больше и спросить нечего?
Сойер улыбнулся:
– Я и так отнял у вас много времени. Да и колокольчик, кажется, звонит – покупатели ждут.
– Дай-то Бог. – Элмер с трудом поднялся со стула и поковылял за Сойером. – Торговля моя вовсе заглохла. Жизнь тяжелая стала.
– Да,
Элмер остановился у двери, все так же недоверчиво глядя на Сойера:
– Выходит, ты за этим и приезжал?
– Ну конечно! – подтвердил Сойер. – Премного вам благодарен.
– Если что – заезжай, – сказал Элмер.
– Непременно. – Сойер кивнул старухе, которая стояла у прилавка и разглядывала его с нескрываемым любопытством, и тут же вышел в ослепительно солнечный полдень.
Утро прошло не зря. Однако удовлетворения он не чувствовал. Настроение у него вконец испортилось. Он ехал сюда, одержимый безумным желанием узнать всю подноготную Кейт до мельчайших подробностей. Но словоохотливость лавочника почему-то оттолкнула Сойера.
Он с тяжелым сердцем подошел к машине и сел за руль. Пришло самое время возвращаться домой, но он не мог остановиться на полпути. Необходимо было продолжить расследование. Одно дело – личные впечатления; совсем другое – документально подтвержденные факты. Отныне он будет придерживаться только официальных данных.
«Что за черт, с каких это пор я стал прислушиваться к голосу совести», – подколол себя Сойер.
На другой стороне дороги стоял запыленный автомобиль. Когда «ягуар» Сойера отделился от обочины, водитель стряхнул с себя дремоту, зевнул, выбрался из машины и потянулся. Потом он заправил рубашку в брюки и с самодовольной улыбкой пошел к бакалейной лавке.
Нью-Браунфелс был главным городом округа Гвадалупа. Сойер без труда отыскал здание окружного суда. С помощью молоденькой секретарши он получил необходимые архивные документы, сел за стол и очень скоро нашел, что искал.
Вот оно, черным по белому: Кейт действительно родила ребенка женского пола. Кейт, конечно же, понимала, что ему ничего не стоит найти эту запись. По-видимому, она говорила себе, что он не удосужится проверить.
Сойер читал дальше. В графе «отец» стоял жирный прочерк. Сойер потер затылок. Самые худшие его предположения подтвердились.
Он тупо уставился на пустую графу. Кейт была права, когда говорила, что это не имеет отношения к розыску ребенка, но Сойер должен был для себя уяснить все до конца.
У кого узнать правду? У Роберты Стрикленд? У Энджи?
Вряд ли удастся их разговорить. Сойер готов был поспорить на все свои капиталы, что обе будут держать рот на замке. Он только молил Бога, чтобы Энджи не проболталась, когда к ней начнет подъезжать с расспросами Дэйв.
Кто же разрешит его сомнения? Сойер стиснул зубы. Оставался только один человек.
Кейт.
Глава 40
Войдя
– Здравствуйте, Кейт, – сказал кто-то из мужчин. Его приветствие подхватили двое других.
Кейт вгляделась в смущенные, покрасневшие лица.
– Добрый день. Рада вас видеть.
– Как продвигается предвыборная кампания? – спросил чей-то голос.
– Неплохо, – вежливо ответила Кейт.
В воздухе снова повисло молчание. Кейт прошла мимо собравшихся и направилась в свой прежний кабинет. Она сказала себе, что не стоит обращать внимание на подобные эпизоды.
– Кейт, как я рада, что ты зашла. – Барбара Бишоп помолчала, с пристрастием разглядывая ее. – Выглядишь ты отлично, вот только круги под глазами…
Кейт укоризненно посмотрела на свою бывшую секретаршу и скорчила гримасу. Барбара расхохоталась.
У Кейт был неплохой повод заехать к «Джонсу и Страссбергу»: она собиралась поздравить мистера Джонса с днем рождения и позаимствовать кое-какие справочники. Однако положа руку на сердце она призналась себе, что просто не хочет оставаться в одиночестве. Когда она находилась на людях, ей легче было отключиться от мыслей о Сойере.
Кейт предложила Энджи сходить в кафе, а потом в кино, в надежде что они смогут поговорить по душам, как раньше. В последнее время они лишь обменивались вежливыми фразами. Энджи отказалась, объяснив, что у нее назначено свидание. Кейт без труда догадалась, что это будет свидание с Дэйвом Нильсеном. Это был источник ее постоянного огорчения.
– Эй, что с тобой? – окликнула ее Барбара. – Настроение плохое?
Кейт медленно покачала головой:
– Извини. Настроение у меня действительно не блестящее. Плохо, что это так заметно.
– Другим, может, и не заметно, но я не зря с тобой столько лет работала.
Кейт подошла к окну.
– Жаль, что это время кончилось.
Барбара, сообразительная, преданная и работящая, оказалась незаменимой.
– Приятно слышать. – Барбара примостилась на краю письменного стола и не сводила с Кейт испытующего взгляда. – Я и сама по тебе скучаю. Расскажи, чем ты занимаешься?
– В основном работаю.
– Вот и я тоже, – улыбнулась Барбара. – Работа из нас все соки тянет, верно?
Кейт посмеялась и взглянула на часы. Скоро должен был начаться именинный вечер. Были приглашены только сотрудники фирмы. Кейт подозревала, что Билл Джонс своей рукой приписал ее имя к списку гостей. К этому вечеру подготовили самый просторный конференц-зал.
– Ну, пойдем, что ли? Все уже собрались.
Барбара вздохнула:
– Да, пора. – Но при этом не двинулась с места. Она склонила голову набок и все так же смотрела на Кейт.