Сладкое Забвение
Шрифт:
— Иисус, — пробормотал он себе под нос, проводя рукой по волосам.
Я откинула голову на спинку кресла и прикусила нижнюю губу. Он взглянул на меня еще раз, и его смех исчез, а веселье растворилось в напряженной атмосфере, которая искрилась. В окно ворвался теплый ветерок, и я вздрогнула.
Я не знала, как долго мы сидели в одной комнате, в тишине, недалеко друг от друга. Время не имело значения. Этот момент записывался каждый раз, когда он двигался, поднимал глаза от телефона, делал глоток, смотрел в мою
Я думала, что хорошо справляюсь, что я переворачиваю страницы с таким же успехом, как если бы кто-то их читал. Но я была сбита с толку, когда его взгляд оторвался от телефона и остановился на моем лице. Он задержался там на мгновение, прежде чем двинулся по моей обнаженной шее и плечам. Мое дыхание замерло, когда оно скользнуло по изгибам моей груди и вниз по животу. И я покраснела, когда оно спустилось ниже к моим бедрам, прослеживая мои ноги, пока не достигло моих розовых ногтей на ногах, выглядывающих из под моего платья.
Сейчас он смотрел на меня во все глаза, но у меня не хватило смелости окликнуть его. На меня смотрели столько раз, что я научилась не обращать на это внимания, но ни разу я не ощущала себя так, как сейчас. Перегретая, зудящая, задыхающееся.
Песня Уитни Хьюстон «I Will Always Love You» просочилась под дверь, и я услышала, как Бенито выкрикивает слова. Он был первым, кто начал петь караоке, и по иронии судьбы, это всегда были культовые песни о любви. Мой кузен не стал бы спать с одной и той же девушкой дважды, если бы у нее не было двойного провода для караоке. Его слова, а не мои.
Когда он испортил свою следующую реплику, у меня вырвался тихий смешок. Я позволила себе взглянуть на Николаса, ожидая какого-нибудь веселья, но мой смех угас, обнаружив, что он уже смотрит на меня. Темнота в его глазах затмила его трезвое выражение лица.
Музыка и голоса за дверью превратились в неразличимый шум, а кровь застучала у меня в ушах. Он встал, поставил недопитый стакан виски на столик и направился к выходу. Он остановился рядом со мной. Способность дышать исчезла, когда его большой палец пробежал по моей щеке, так же легко, как атлас, и так же грубо, как его голос. Он схватил меня за подбородок и повернул к себе лицом.
Мы смотрели друг на друга несколько секунд, которые показались мне минутами.
— Не ходи за мужчинами по темным уголочкам, — в его глазах вспыхнула искра жизни. Он смягчился, когда его большой палец скользнул по краю моей нижней губы. — В следующий раз ты можешь не выбраться живой.
С предупреждением, повисшим в воздухе, его рука соскользнула с моего лица, и он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
Я откинула голову на спинку кресла и впервые с тех пор, как он вошел в дверь, нормально задышала. Я не знала, что это было, почему мне казалось, что у меня под кожей постоянно находится провод под напряжением в его присутствии, но не хотела анализировать это. Я знала, что это нехорошо.
Мой взгляд упал на его стакан на столе.
Я была не в своем уме.
Вся горела.
Я закрыла книгу и поднялась с кресла. Обойдя столик сбоку, я покрутила стакан на лакированном дереве между пальцами.
Оставшаяся жидкость лежала на дне, золотистая и забытая.
Я никогда не любила виски.
Но поднесла ее к губам... и все равно выпила.
Глава 11
«Не дать единственному сердцу разбиться – не напрасно жить.»
— Эмили Дикинсон
Елена
Виски было воспоминанием о тепле в моем животе, сидя на корточках перед телевизором моей сестры.
— Ночь Страха, Зловещие Мертвецы или Ночь Живых Мертвецов? — я положила диски с фильмами на колени и стала ждать ответа.
Приглушенные слова Адрианы доносились с кровати.
— Шестнадцать Свечей.
Мои глаза расширились.
— Шестнадцать Свечей?
— Угу.
Это плохо. Очень плохо.
— Ты точно уверена?
Вздох.
— Да, Елена.
— Хорошо... позволь мне сходить за ним.
Выходя из комнаты, я посмотрела на сестру так, словно у нее выросли еще две головы. Однако она выглядела только пьяной и усталой, укрытая одеялом Звездных Войн.
Спустя минуту я вернулась из своей комнаты, включила DVD и забралась в постель рядом с ней. Стащив половину одеяла, я натянула его поверх платья, на которое у меня не было сил переодеться. Мягкий свет вспыхнул от телевизора в темной комнате, когда мы молча смотрели фильм.
— Елена? — ее голос был тихим.
— Да?
— Что ты думаешь о Нико?
Я замешкалась.
— Я не уверена, — наконец ответила я.
— Я немного поговорила с ним сегодня вечером.
— Поговорила?
— Да. Все прошло не так уж плохо. Он немного груб, но я его не ненавижу.
Я сосредоточилась на фильме, потому что не знала, что сказать. Я была рада за сестру, что она нашла, о чем с ним поговорить... Однако моя грудь странно сжалась.
— Елена? — тихо сказала она, хватая что-то с тумбочки.
— Да?
Не глядя, она протянула мне свой мобильник.
— Пожалуйста, отправь это. Я не могу.
Я взяла телефон и прочитала текст, уже напечатанный Саманте — ну, это было кодовое имя Райана. Простое «Прощай» — вот и все, что она написала.
У меня перехватило горло, но я нажала на маленькую кнопку, которая могла изменить жизнь и разбить сердце одним лишь электронным словом. Я сделала это ради Райана и хотела бы вернуться и сделать то же самое для другого.
— Готово, — прошептала я.