Сладкое зло
Шрифт:
Казалось, он хотел, чтобы я поверила в его бесчувственность, но я не верила. За всеми его словами я видела проблески чего-то неравнодушного. Поэтому я решила капнуть поглубже.
—Ты когда-нибудь испытываешь сожаление или грусть оттого, что причиняешь им боль? —Я поспешила продолжить до того, как он ответит. —Пожалуйста, я не собираюсь судить. Просто пытаюсь понять тебя.
Он сжал руль сильнее, от чего костяшки его рук побелели.
—Что, если я скажу —нет, ммм? Что если я не испытываю никакого сострадания к тем, кому причиняю боль, или —еще лучше —тем,
Я держала свои руки на коленях и смотрела невидящим взглядом на надкусанное яблоко, постепенно темневшее по краям.
—Тогда мне было бы жаль тебя, —произнесла я.
—Почему?
—Потому что это печальный образ жизни и… я беспокоюсь о тебе.
—Не говори так. —Его тон был резким, почти сердитым. —Тебе не следует говорить об этом… о заботе. Ты едва меня знаешь.
—Ты тоже едва ли меня знаешь. И все же мы сейчас здесь. Ты предложил взять меня в эту поездку. Ты отвечаешь на мои бесконечные вопросы. Ты не принуждал меня ни к чему и не выдал своему отцу. Я рада находиться здесь, с тобой.
Вот.
Я сказала это.
Какое-то мгновение мы всматривались в глаза друг другу, прежде чем он вновь отвернулся к дороге и его хватка на руле ослабла.
Мой пульс снизился до нормального.
—Я бываю с девушкой только один раз, —начал он. —Иногда провожу время с одной девчонкой два… максимум три раза. Но я стараюсь никогда не думать о них, как о личностях. Чисто физическое удовлетворение. Я не обещаю звонить. Я даже не даю мой номер телефона; они сами его берут у других людей. Они приходят на выступления группы или на вечеринки, где я бываю, и делают мне подарки —уверен, ты можешь себе представить.
Хотелось бы мне, чтобы я не могла.
—Но после нашей третей встречи, Джейми дала мне нечто отличное от других. Она записала диск. Я видел, что она его детально продумала. Она сказала, что каждая композиция имела свое убийственное барабанное соло или уникальное ударное отступление. Это была отличная подборка. Мы встречались с ней три недели, довольно часто. Но, когда она сказала, что любит меня, мне пришлось порвать с ней. Мне нужно было, чтобы в конце она возненавидела меня. Поэтому на одной из репетиций я оставил свой телефон включенным с ее фотографией, одной из тех, что она мне присылала.
Он кинул на меня быстрый вызывающий взгляд, после чего вновь посмотрел на дорогу.
Полагаю, мне нужно было услышать все это.
Я совершенно во всем запуталась.
—Ты был в нее влюблен? —спросила я.
Он застонал и покачал головой:
—Боже, Анна.
Я вздрогнула.
—Верно. Забыл, что я еду со святошей.
Он вздохнул и, прежде чем продолжить, провел рукой по волосам:
—Нет. Я не был в нее влюблен. Я никогда и ни в кого влюблен не был. Я всего-навсего отвечаю на твой вопрос о том, было ли мне жаль кого-либо. Ответ —да. Ее мне было жаль. Боже, я не верю, что говорю об этом с тобой.
Прислонившись к спинке кресла, я смотрела в окно на растянувшиеся пейзажи Техаса, залитые вечерним солнцем, надеясь, что
—Не жалей меня, Анна, и не думай обо мне хорошо, только потому что я сделал это признание. Не обманывая себя, думая, что я не наслаждаюсь своей работой. Потому что я наслаждаюсь. Ты должна знать, с кем ты имеешь дело.
Что ж, настало время узнать больше о том человеке, с которым я имела дело.
—Ты когда-нибудь накачивал девушку наркотиками или подмешивал что-либо в ее напитки? —осведомилась я, все еще всматриваясь в вечерний Техас.
—Нет. Это для неуверенных в себе.
—Ты когда-нибудь использовал девчонку в своих интересах, если она пьяна или потеряла сознание?
—Нет. В чем смысл, если она не сможет вспомнить?
—Принуждал к чему-либо, что девушка не хотела?
—Нет. Пытаешься быть психологом?
—Я не сомневаюсь, что ты испытываешь физическое наслаждение, Кайден. Если ты хочешь, чтобы я знала, с кем имею дело, тогда ответь: тебе доставляет удовольствие причинять людям боль?
Я видела, как его грудь поднялась и опустилась в молчаливом вздохе. Его голос был лишен каких-либо чувств и граничил с раздражительностью.
—Я ничего к ним не чувствую. Я игнорирую их боль. Я не позволяю всему этому проникать в мои мысли. Их страдания не доставляют мне ни удовольствия, ни боли, за одним исключением, о котором мы уже говорили. Достаточно это чувствительно для тебя?
Что ж, мне придется читать между строк, там где дело касалось Кайдена.
Чтобы знать его, мне нужно было бы понять, почему он игнорирует боль, и ЧТО бы случилось, если бы он позволил страданиям проникнуть в его мысли.
Если бы он получал удовольствие от чужой боли, то он бы грелся в лучах этого чувства, а не старался его подавить.
—Почему ты прикладываешь столько усилий, чтобы заставить меня думать, что ты отрицательная личность? —спросила я.
—Потому что для тебя было бы лучше иметь здоровый страх по отношению ко мне, чтобы ты не могла в последствии сказать, что тебя не предупреждали. Я не похож на парней из твоей школы. Вспомни, какую тягу ты чувствуешь по отношению к наркотикам. Это то, как я чувствую по отношению к сексу.
Ох…
—Теперь начинаешь понимать? Позволь мне быть даже более ясным. —Его голос понизился, пока он посвящал меня в тонкости своей работы. —Я могу почувствовать в течении пяти минут общения, ЧТО нужно сказать и сделать, чтобы завлечь девушку в постель. И это —включая тебя, хотя я и признаю, что вчера вечером был не в лучшей своей форме. С одними людьми, цена вопроса —простая лесть и внимание. С другими требуется больше времени и сил. Я предпринимаю все, что необходимо, чтобы снять с них одежду, а после стараюсь сделать так, чтобы они больше никогда не смогли быть с кем-то другим, не думая обо мне. Я знаю секреты человеческого тела, о которых большинство людей даже не догадываются. И когда я ухожу, я знаю, что, умоляя меня остаться, они ощущают себя полностью разрушенными.