Сладкое зло
Шрифт:
—О, Господи, Кай, смотри! Знак Голливуда! —я подпрыгнула на месте и указала на гигантские белые буквы на горном склоне.
Он наклонил голову набок, вглядываясь в мое лицо.
—Ты назвала меня Кай.
—Извини, —сказала я.
—Нет, все в порядке. Так меня называют мои друзья.
—Твои друзья? —спросила я.
—Люди, приближенные к понятию "друзья" в той степени, в какой это вообще возможно в моем случае. Так что, да —друзья. Четверо Нефов. Двух я знаю с самого детства, хотя и не особенно близок с кем-то из них. Это больше
—Я познакомлюсь с ними?
—Не знаю. Я не собираюсь рассказывать им о тебе, поскольку не думаю, что тебе следует высовываться. Но это не означает, что они не услышат о тебе через третьих лиц. Князья и демоны хуже кучки старых сплетниц.
Образ получался комичным.
—Какие они —твои друзья?
—Ну хорошо… есть Блейк, сын Князя Зависти. Его резиденция где-то здесь, на одном из пляжей. Блейк родился на Филипинах. Его работа самая не пыльная —все, что он должен делать, это обладать наиболее навороченными материальными "игрушками" и встречаться с самыми красивыми женщинами. Иногда мне интересно, чувствует ли он вообще тягу к греху. Он совершенно мягкий. Я видел, когда он ревновал только один раз, и это было неприятно.
—А почему он ревновал?
—Девушка, которая ему нравилась, заигрывала с другим парнем. В любом случае, он —искатель острых ощущений. Любит все экстремальные виды спорта. Он объехал весь мир, занимаясь серфингом. У Блейка потрясающе хороший баланс.
Еще есть близнецы —Марна и Джинджер. —В его голосе послышалось немного кислоты, когда он заговорил о них. —Дочери Князя Прелюбодеяния —Астерофа. Они —танцовщицы.
Я провел в их обществе большую часть своего детства. У нас было почти все общее —начиная с репетиторов и заканчивая всем остальным. Они все еще живут в Лондоне.
Mарна может быть жизнерадостной, но Джинджер… она уже давно перестала казаться хоть сколько-нибудь приятной.
—И что, предполагается, они должны разбивать брачные союзы?
—Им обеим только что исполнилось восемнадцать. Теперь, естественно, именно этого от них и будут ожидать. Прежде они работали над парами своих сверстников, поощряя их на неверность друг другу.
В период несовершеннолетия Нефы ни при каких обстоятельствах не должны вступать в связи со взрослыми. Запрещены любые скандалы и повышенное внимание, которые могут навредить репутации наших отцов среди людей.
Он сделал паузу, перестраиваясь на другую полосу и убирая упавшую на глаза челку.
Когда он продолжил, его лицо и тон были мрачнее тучи:
—У Астерофа, отца близняшек, в последней из жизней была дочь, которую поймали на интрижке с политиком, когда ей стукнуло всего пятнадцать. В то время Астероф занимался политикой, поведение его дочери вызвало большой скандал в обществе. Ее действия сказались на его влиятельном положении, поэтому он инсценировал ее самоубийство.
Затем Астероф оставил свое тело и начал ту жизнь, которая у него сейчас. Все подумали, что от удара у него не выдержало
—Он убил ее? —я не должна была удивляться.
Кайден издал сухой презрительный смешок.
—Скорее сделал так, чтобы ее убили. Вряд ли он стал бы утруждаться лично.
Я покачала головой, представляя с каким страхом сталкивались близняшки.
—У Марны и у Джинджер, как и у тебя, есть особый талант —женские штучки, —продолжил Кайден.
—О, правда? И какой у них?
—Они могут чувствовать связи между людьми, если чувства взаимны. Влечение, романтическую любовь, преданность. Их отец видит то же самое. Именно так они узнают, за кем охотиться.
—Вау! Женская сила может быть волнующе опасной. Окей, значит, это —трое из твоих друзей. Кто последний?
—Копано.
Он произнес его имя, слегка поморщившись, тоном близким к раздражению.
—Его отец —Алоцер, Князь Гнева.
Я поежилась при упоминании о Гневе.
—Он плохой? —спросила я.
И снова этот сухой смешок, и странный тон.
—Нет. Он, практически, как монах, связанный обетом безбрачия.
—И где он живет? Копано.
Я попробовала произнести его имя.
—Он из Африки, но сейчас учится в колледже здесь, в Штатах. Ситуация с Коупом очень таинственная. Никто из демонов не знает об этом, кроме его отца, но Копано повезло, что он остался жив. Несколько лет назад он обратился к Богу и был готов скорее умереть, чем заниматься работой своего отца. Но когда он признался об этом Алоцеру, тот позволил сыну жить так, как тому хотелось.
—Почему?
—Алоцер любит Коупа, или, как минимум, уважает его. Это неслыханно среди наших.
Я изучающе посмотрела на лицо Кайдена. В его голосе была какая-то тоскливая нотка. Ревность?
—Копано —это загадка, —подытожил он. —Вот и выезд.
Мы оказались на Голливудской дороге.
Я была в восторге от того, что повсюду росли пальмы —одни низкие и приземистые, другие —высокие с тонкими стволами, тянувшимися в самое небо.
Но мой восторг немного поутих, когда я заметила общую эмоциональную атмосферу, кружившую среди толпившимися повсюду людьми.
Были, конечно, просто счастливые туристы, наподобии нас, проходившие мимо, но в основном, воздух был в изобилии пропитан проявлением всевозможных грехов. Это давило на меня с невыносимой силой. Я спинным мозгом чувствовала скрытые проявления зависимости у столь многих людей, что в оцепенении схватилась за дверную ручку.
С трудом заглотнув воздух, я желала, чтобы нервная дрожь оставила меня.
Опустив голову, мимо прошла привлекательная женщина. С определенного угла я смогла увидеть, что с ее лицом было что-то не так. Оно казалось неестественным. Ее кожа была туго натянута, губы чересчур полные, а скулы резко выступали. Она была полна ненависти к себе.
Интересно, скольким пластическим операциям она себя подвергла. Было понятно, что несмотря на все коррекции, она изначально являлась красивой женщиной.