Сладкое зло
Шрифт:
Поднявшись, я положила ее поверх стопки его вещей.
Теперь я задумалась, чем заняться дальше.
На полу стоял мой кейс, в котором хранились книги по английской литературе, которые мне предстояло прочитать за текущее лето. Пэтти настояла на том, чтобы я взяла их в поездку.
Я подняла этот багаж и потащила к кровати.
—Что у тебя там? —с любопытством поинтересовался Кайден.
Я поняла —он решил сделать вид, что ничего не было. Что же, в эту игру можно играть вдвоем.
—Английский, —невозмутимо
Выключив телевизор, Кайден подошел и растянулся поперек моей кровати, после чего взял книгу и открыл ее на середине.
Наглость.
А потом до меня с болью дошло.
Возможно, он вовсе не делал вид, что ничего серьезного не случилось. Возможно, для него действительно ничего из ряда вон выходящего не произошло. Да и собственно, с чего бы это? Множество девушек, гораздо более привлекательных, чем я, без сомнения пытались завязать с ним серьезные отношения, и он отказал им всем.
Почему со мной должно быть как-то по-другому? Потому что у нас существует общая тайна о рождении и какие-то там нереальные способности?
Я слышала, говорят: нельзя потерять то, что не имеешь. Только вот я потеряла. Разочарование причиняло невыносимую боль.
Я отыскала свободное место у изголовья своей кровати и примостилась по удобнее, скрестив ноги.
Моя голова раскалывалась.
Я потянула косу через плечо, стащила резинку и, расплетая волосы, провела ногтями по ноющей коже головы. Я протянула пальцами сквозь густые волны, образовавшиеся после плетения, пытаясь их распутать.
Кайден издал странный гортанный звук и потом закашлялся.
Когда я подняла взгляд, он старательно смотрел в книгу. Его глаза мельком взглянули на меня, а затем снова вернулись к книге.
Что с ним такое?
Мне хотелось насупить губы, как маленькой девочке. В моменты, подобные этому, я была невероятно рада, что научилась скрывать свои цвета.
Открыв ноутбук с драматическим свистом, я вытащила верхний лист анкеты. Первый вопрос заставил меня недовольно хмыкнуть.
—В чем дело? —вскинул брови Кайден.
—Не понимаю, в чем смыл подобных вопросов?
Каково мнение автора по поводу "смерти" в сценах восемнадцать тире двадцать один? Это поэма, ради всего святого! Красота поэмы заключается именно в том, что каждый человек в разное время понимает ее по-своему. Но, видите ли, они ожидают какой-то определенный, так называемо-правильный ответ. Любое другое мнение изначально не имеет право на существование. Это —преступление, препарировать поэму таким образом.
Я в сердцах отбросила лист… и почувствовала его руку на своей щеке.
Я даже не заметила как он сел, пока возмущалась.
Мое сердце и так колотилось слишком сильно, а тут еще…
Глаза Кайдена полыхали, и снова этот запах… цитрусов,
—Серьезно, —прошептала я, не способная отвести взгляд. —Ты снова смотришь на меня этим своим взглядом…
Наши тела встретились на полпути.
Его губы были такими же пылающими, как и его глаза, посылая умопомрочительные волны через все мое тело. Его чувствительный рот открыл мой, и я могла чувствовать, как красная страсть, словно шелк, обвивалась вокруг нас, притягивая все ближе и ближе друг к другу.
Где-то глубоко в сознании чувствовалась борьба, но я, не задумываясь, придвинулась к нему ближе и столкнула на пол ноутбук вместе с бумагами.
Его губы оторвались от моих, только чтобы продвинуться вниз по моей шее.
Я застонала, почувствовав его горячее дыхание на своей коже, и этого оказалось для него достаточно.
Уже через секунду он был поверх меня, и меня с головой накрыло незнакомое чувство голода.
Я заглушила шепот своего сердца, вцепившись в его рубашку. Я тянула ткань верх до тех пор, пока он не снял ее через голову. Теперь его гладкая загорелая кожа была повсюду, заставляя меня пылать.
Он расстегнул мою блузку, и я, извиваясь, принялась ее стаскивать. Блузка была снята и отброшена на пол рядом с ноутбуком. После чего последовал мой топик, снятый его рукой через мою голову и воспаривший через всю комнату.
Его губы вновь оказались на моих, наша обнаженная кожа слилась воедино, но нам хотелось все больше и больше…
Он оторвал от меня свои губы на несколько дюймов, только чтобы иметь возможность сказать:
—Во сколько позвонит Пэтти?
Я как-то умудрилась взглянуть на часы, чувствуя его губы на своей ключице.
—Не раньше, чем через час, —прошептала я.
—Этого просто не может быть достаточно.
Одним движением он сменил положение, и я оказалась сидящей на его коленях, а мои ноги обвивались вокруг него.
Мои волосы касались кожи —мягкие как шелк, по сравнению с жесткостью его настойчивых рук.
Его чувственные губы двигались по моим плечам, сдвигая лямки лифчика и покусывая мою покалывающую кожу.
Моя голова откинулась назад, в его ждущие руки.
Я прижалась своими бедрами к его и была вознаграждена, когда он простонал и вновь перевернул нас —стремительно и плавно.
Его рот опустился к выпуклости моей груди, выступавшей над чашечкой лифчика.
Мои руки запутались в его густых волосах.
Он целовал все мое тело, опускаясь все ниже и ниже —до углубления пупка, поддерживая руками мою спину и концентрируясь на моей коже.
Я задохнулась, не в состоянии себя контролировать, когда его губы добрались до края моих шорт.
Он расстегнул пуговицу и лизнул открывшуюся чувствительную кожу. Я ахнула, и он издал рычащий низкий звук, прежде чем выдохнуть: